– Я страдаю от истощения, – ответила я. – У меня ребенок, который не спит по ночам.
Она прикусила нижнюю губу и отвернулась.
– Я не утверждаю, что тебе нужно к психологу, но мне кажется, что у тебя небольшая послеродовая депрессия.
Ты проснулась, словно услышав ее слова. Мириам махнула мне рукой, чтобы я посидела, а сама отправилась на второй этаж за тобой. Прошло несколько секунд. Я услышала ее шаги наверху. Скрип старого дерева рассказывает собственную историю. Я медленно поднялась по ступенькам, пропустив пятую, которая постоянно скрипит, и остановилась наверху. Она держала тебя на руках. Она положила подбородок тебе на голову и похлопывала по спине. Ты довольно агукала, а Мириам рассматривала спальню Дэвида.
На стуле лежал свитер. Книга и плеер были на комоде. Я не трогала ничего в его комнате с тех пор, как он уехал на прошлой неделе. Было очевидно, что мы больше не спали вместе. Хуже всего, когда ты знаешь, что и где расположено в доме. Потому что можно догадаться, чем люди могут заинтересоваться. Я отвернулась и, прежде чем она смогла меня заметить, спустилась в кухню.
– Вам с Дэвидом надо взять тайм-аут, – сказала она, вернувшись со второго этажа. – Я могу взять отгул на несколько дней и пожить здесь, чтобы присматривать за малюткой.
Я забрала тебя у нее и посадила себе на колени. Ты начала плакать, ерзать и сучить ножками.
– Колики, – предположила Мириам, – у Дэвида все было так же первые несколько месяцев.
Она любит сравнивать их. Мириам была очень рада, когда оказалось, что у тебя карие глаза. Она называла их глубокими озерами. Как у ее отца.
– Может, как-нибудь позже, летом, – пообещала я ей, – возможно, тогда мы уедем.
Она отмахнулась от моих слов, полагая, что наша дружба оправдывала такую бесцеремонность с ее стороны.
– Жизнь в уединении лишает тебя радости общения, – сказала она. – Слишком много одиночества – это удел мужчин с бородами, которые любят сидеть в глуши.
Она хохотнула, видимо ожидая, что я хотя бы улыбнусь, но выражение моего лица не изменилось, и она смущенно уставилась на свои руки.
Я проводила ее до входной двери. Она поцеловала тебя в обе щечки.
– Мне жаль, что ты не вернешься в студию, – посетовала Мириам. – Но теперь у тебя есть все для счастья. Присматривай за моим сыном. Он уже потерял одного ребенка. Позволь ему радоваться дочери. Очень жаль, что ему приходится столько времени проводить вне дома.
– Это его выбор, – ответила я.
– Да?
Это был риторический вопрос. Она уже знала ответ.
