– Шлюха, – сказал мой отец, когда Тесса обратила его внимание на то, что у меня начал выпирать живот.
К тому времени я была на пятом месяце и делать аборт, как он немедленно потребовал, было уже поздно.
– Улетишь в Лондон первым же самолетом, – заявил он тогда. Быстрое решение.
Но Тесса не хотела, чтобы он сваливал мою проблему на других.
– Слишком поздно, – повторяла она, – даже если бы она не была на пятом месяце, это противозаконно и большой грех.
В стране, где проблема абортов была предметом активного обсуждения, она ратовала за их запрет.
– Приемная семья – вот решение, – сказала она, и, возможно, в конце концов так бы все и произошло.
Я была против любого варианта. Как же я ненавидела их, его и ее, таких довольных друг другом, когда моя мать еще не успела остыть в могиле! Никто из нас не предполагал, что мой мальчик сам решит, приходить ему в этот мир или нет.
Когда Дэвид, отдав Джои Коррин, вернулся в кухню, лицо у него было рассерженное. Я знала, в чем причина. Утрата. Я была, пожалуй, единственным человеком, который мог в полной мере разделить те чувства, которые он испытывал, когда видел, что ребенка от него забирают.
Я не видела его до официального открытия новой студии Мириам. Это было довольно веселое мероприятие по сравнению с обычными официальными приемами, которые я организовывала. Никаких приглушенных или напряженных разговоров между незнакомыми людьми, которые потягивают теплое вино и пытаются найти общий язык. Люди, пришедшие в студию Мириам, вели себя шумно и непринужденно. Они собрались, чтобы отпраздновать ее морских коньков, этих нежных морских обитателей с выпирающими брюшками, которые спариваются ради жизни и поют песни любви, купаясь в серебристых лучах полной луны.
Сегодня, сидя за столом у меня в кухне, которая когда-то принадлежала ей, Мириам спросила, как я себя чувствую. У нее было настороженное выражение лица, словно она пробиралась через заросли чертополоха. Она хотела знать, виделась ли я с доктором Виллиамсон.
Я отрицательно покачала головой и сказала, что у меня все под контролем. Я виделась с доктором, когда была в Дублине у отца. Доктор прописал мне антидепрессанты на следующие несколько месяцев.
Она нахмурилась, словно я предложила добавить ей в чай мышьяка.
– Они только замаскируют твои симптомы, – сказала она. В ее голосе чувствовался металл. – Мы тут не все сплошная деревенщина, – добавила она, – доктор Виллиамсон – высококвалифицированный и опытный врач.
