Мона лихорадочно соображала: ответила ли она полицейским как нужно? Довольны ли они? Ей казалось, что тот, поменьше ростом, стриженный ежиком, смотрел на нее подозрительно, и на всякий случай добавила, что у мужа был плохой аппетит и порой приступы необъяснимого чувства вины.
— Когда муж ушел из дома, вы не спали? — Тип с ежиком на голове смотрел ей прямо в глаза. Его звали Еспер Эк.
— Нет. Мне надо было сделать ему завтрак.
В этом с ежиком было что-то неприятное. Ей не нравилось, что он все время ерзает на кухонном диване и крутит шариковую ручку между пальцами. Тот, другой, сидел неподвижно, несколько ссутулившись. У нее руки так и чесались дать этому Эку подзатыльник. Пусть тихо сидит! Отец в детстве обычно говорил ей: «У тебя что, шило в заднице?» — прежде чем стукнуть и прикрикнуть: «Сиди тихо, засранка!»
— Вы помните, что на нем было, когда он ушел из дома?
Мона налила кофе Арвидсону, соображая, что же сказать. По правде говоря, на Вильхельме были синие джинсы и голубая в клеточку рубашка с короткими рукавами, но в дорогу он бы так не оделся. Это подтвердит любой, кто его знал. Если она скажет: «Белая рубашка, коричневые брюки», то, если тело найдут, будут неприятности. Ну зачем ей это все! Она ничего не сделала! Вот если бы можно было взять пульт дистанционного управления и отключить этих полицейских! Рука дрогнула, и Мона пролила кофе мимо чашки. Сейчас Эк рассердится. Да это и понятно. Может, он сразу не покажет виду, но потом она от него получит! Кофе из блюдечка пролился на клеенку. Эк тут же отпрянул в сторону. Моне подумалось, что он внутренне был готов к этому маневру, с самого начала, как только пришел. Как будто знал, что она не сможет налить кофе точно в чашку. Не пройдет теста.
Эк повторил:
— Вы помните, что было на нем? Посмотрите в шкаф — сразу вспомните!
Вот, началось. Сейчас он ее прямо-таки обвиняет. Мона собралась с духом и ответила тихим голосом:
— Я не знаю. Когда люди долго живут вместе, то не замечают, как другой одет. Не думаю, что он бы смог сказать, что надето на мне. — Он и правда этого никогда не замечал, подумала она, ставя на стол поднос с выпечкой. Грех жаловаться — тут тебе и кекс, и корзиночки с миндалем, и миндальное печенье, и булочки с шафраном, разумеется.
— Он обращался к врачу с этими симптомами? — спросил Арвидсон.
— Он бы никогда не пошел к врачу! — Это она могла сказать точно. Говорить правду было приятно, пусть даже такую маленькую.
