– Похмелиться нет? – застенчиво спросил Шевроле и отвернулся.
– Найдем.
– Маленько надо. В себя прийти. Вчера Кодю искал. Нашел, конешно, ну и…
Я достал пластмассовую фляжку со спиртом, колбасу. Шевроле налил спирт в пробку–стаканчик и, не разбавляя, выплеснул его в рот.
– В пластмассе спирт плохо держать, – сказал он. – Химией начинает пахнуть.
– Не нашел другой.
– Но ишо хуже, когда в резине. Например, в грелке, – утешил меня Шевроле.
– Сколько за лодку возьмете? – спросил я.
– Дак ведь как сколько? Што и как понимать сколько? Я ее вам дарю. Сейчас поедем к Реке. Потом вниз поплывем, искать, где Кодя ее оставил. Как найдем – так будет тебе подарок.
– Может быть, лучше деньги?
– Деньги, конешно, лучше, – со вздохом сказал Шевроле. – Но нет возможности их у тебя взять.
– Почему?
– Пожалуй, што я тебе останусь в долгах. Как ты смеялся вчера, когда я тебе про собак рассказывал. А здесь уж никто не смеется, когда я говорю. Думают, вру. А не поймут, что я вполовину. Я половину жизненно говорю. Не всякий это и знает. А половину присочиняю. Так ты и поступай как нужно: половину смейся, половину вникай. Де–е–ньги! Ты лучше ишо приезжай. Веришь ли, нет; я ночами не сплю иногда, рассказы наружу просются. Приезжай!
12
Неопытный человек никогда не увидит с берега величину здешних рек. Он может оценить их величие и мощь только с высоты, потому что на берегу в каждый данный момент он видит только одну протоку, малую часть Реки. Мерзлота, скальный грунт не дают рекам уходить вглубь, прорезать долины, и поэтому они расходятся вширь, образуют переплетение проток, островов, заводей, перекатов, и вся эта запутанная сеть меняется почти ежегодно, почти в каждый паводок. Я это знал, но здесь было иначе, чем на знакомых северных реках. Скрытая сила чувствовалась в протоке, которой мы плыли вниз по течению. Скрытая, как пружина. Течение было очень быстрым. Зеленые валы неслись вниз, скручивались в водовороты и плескали в заломы. Было холодно даже в полушубке, который взял для меня Шевроле.
Лодку мы нашли примерно через час. Она стояла в глухой протоке, затопленная почти доверху, так что торчали лишь обломанные края бортов.
Мы погрузили лодку на нос дюральки и помчались обратно в поселок. Мотор «Вихрь» хорошо тянул против течения.
13
Несколько дней после этого я сушил «ветку» на ветру, прежде чем заново проконопатить ее, сменить кое–где крепления бортов и залить гудроном. Такая работа, когда нет спешки, всегда очень приятна.
