Лиззи подошла к кухонной двери.
— Миссис Таппер? — позвала она.
Ее туфли гулко застучали по сланцевой плитке пола коридора. Минуя чулан и кладовую, она услышала голоса, оживленные и обычные.
Миссис Таппер сидела за разделочным столом на кухне и пила чай. Это выглядело так по-домашнему, так обыденно. Рядом с ней находился однорукий мужчина с обветренным лицом. Пустой рукав его сюртука был заправлен за полу. Когда она вошла, он поднялся с места.
— Вы, должно быть, мистер Таппер. Он говорил о вас.
— Да, мэм. А вы… вы как? В порядке?
— Нет. Совсем не в порядке. — Она чувствовала на щеках слезы и вкус соли во рту. — Он мертв.
Слова опустошили ее изнутри, не оставив ничего, кроме мучительной боли, которая не уменьшалась.
Они оба теперь стояли, Тапперы, но оставались на месте и смотрели на нее как-то странно. Они не поняли.
— Капитан Марлоу. Мне прислали… извещение.
Она вынула из кармана смятый листок бумаги, истерзанный и истертый оттого, что слишком крепко был зажат в ее кулаке, и протянула им.
Миссис Тапер пристально посмотрела на мистера Таппера.
Все это выглядело так странно. Как могли они вот так стоять?
Миссис Таппер осторожно вышла вперед, держась за спинку стула для устойчивости или храбрости, как обычно делают, приближаясь к отвязавшейся собаке.
— Мэм. Вы пережили удар. Страшный удар.
— Господи, да. Ужасный удар.
Из ее горла вырвался звук, похожий то ли на хохот, то ли на крик. Закрыв лицо рукой, она отвернулась, уставившись на простой каменный пол. На свои туфли. Они были покрыты грязью.
— Все безвозвратно погибло.
— Бедный ягненочек.
Миссис Таппер приняла ее в свои руки, ласково окутав пропахшим лавандой теплом своих объятий. Лиззи обвила миссис Таппер руками, чтобы остановить дрожь, которая, начинаясь в кистях, спускалась вниз, к коленям.
Чудовищная боль в груди продолжала разрастаться, и Лиззи больше не могла ее сдерживать. Горе выплеснулось и горячими жгучими слезами и жалобными рыданиями. Ей было стыдно, что потеряла самообладание, но слишком велико было горе. Слишком ужасно.
И виновата в этом была она сама. Это она обрекла его на погибель. Потому что небрежно согласилась на его предложение. Смеялась и шутила, когда он сказал, что его могут убить. И так и не призналась, что любит его больше всех на этой прекрасной, пустынной планете.
И какими бы ни были условия их соглашения, она никогда его не простит за то, что он так внезапно оставил ее совершенно одну.
Первой мыслью Лиззи, когда она проснулась, было то, что миссис Таппер при всей своей чопорности была такая же лукавая, как и ее мама, и, должно быть, добавила что-то в чай. Второй мыслью было то, что, несмотря на неприятную сухость во рту, утро стояло прекрасное. Она находилась в мансардной комнате, маленькой и уютной.
