Какой непревзойденной красавицей она стала! Хотя не имела ничего общего с молочно-водянистыми английскими леди. Все в ней дышало жизнью — от ярко рыжих волос до светящейся белизны кожи и изумрудного огня в глазах. Даже соски у нее были кораллово-розовые, как румянец зрелого абрикоса. Господи, она восхитительна.
Его обдала сокрушительная волна сладострастия.
Он всегда предпочитал женщин с пышными формами и пухлым ртом, но эротическая похоть, завладевшая им при виде ее гибкого, кошачьего тела, была почти неприличной.
Его Лиззи. Он никогда не думал, что у него возникнут подобные чувства. Как будто еще не все закончилось. Как будто он только что включил ее в орбиту своих представлений о жизни и женщинах. Сделав ее своей женой, он, несомненно, получил больше, чем рассчитывал.
— Расскажи о своих ранних подъемах, — пробормотала она, не разлепляя век.
— Это ты говоришь о реакции моего тела на пробуждение рядом с тобой?
Она покраснела. Лиззи Пэкстон Марлоу действительно покраснела, кровь окрасила ее кожу на груди и поднялась к щекам, покрыв их румянцем. Ему было приятно сознавать, что способен сотворить с ней такое.
И не только такое, но и другое. Он притянул ее к груди, чтобы не выскользнула, и дал почувствовать свою восставшую плоть. Пощекотав носом затылок, поцеловал в прелестную шею.
— Краснеешь, Лиззи? — спросил с мягкой язвительностью. — Не стоит стесняться своей удивительной способности дарить и получать удовольствие. Я, например, чрезвычайно доволен твоей пленительной и пламенной реакцией на мои ласки. — Он позволил своей руке заскользить по шелковистой коже ее крепкого живота. — И стал бы еще счастливее, если бы ты повторила то, что сделала вчера ночью, когда укусила меня за губу. Мне это очень понравилось.
Она повернула к нему голову и, взяв в рот его губы, принялась легонько тискать их зубами. Воспоминание о прошлой ночи, об этом эротическом сочетании боли и наслаждения пронзило его как молния. Это было блаженство. Она была блаженством.
Утомленное блаженство. Лиззи подавила зевок.
— Который час?
— Солнце только взошло.
— А почему ты не спишь?
— Мне нужно уезжать. Уже скоро.
Ее глаза резко распахнулись. Ярко-зеленые на фоне вдруг побледневшего лица.
— Как скоро?
— Как только еще раз займемся с тобой любовью.
— Джейми!
Он перевернул ее на спину и откинул с лица огненно-рыжие кудри.
— Теперь не торопясь, Лиззи, — предупредил он. — Я не хочу с тобой спешить.
— Сентиментальный.
Но ее глаза смягчились.
