— Можно столько всего с тобой придумать.
Произнесенные тихим, мягким голосом слова составляли резкий контраст со сжатой внутри его пружиной желания. На этот раз его никто не остановит. Он исследует ее на радость своему сердцу, узнает все секреты ее тела. И наконец заместит фантазию реальностью. Лиззи чуть-чуть отодвинулась от него, освобождаясь из его рук, возбужденная и все еще не успокоившаяся. Он не стал ее задерживать, переключив рассеянное внимание на содержимое буфетных полок. Он дал ей обещание, которое по крайней мере может и должен выполнить.
Лиззи сняла с полки корзинку.
— Как насчет морских губок? Собранных с берега моря, полагаю. Они подойдут?
Не послышалась ли ему в ее голосе нотка нетерпения?
— Отлично. — Он выбрал маленькую губку величиной со сливу и поднял для ее обозрения. — Ну вот, Лиззи, у нас есть средство для твоего обольщения.
— Это? Для обольщения? — Она попыталась успокоиться и прикрыться маской искушенности. — Твоя фляжка с виски подошла бы лучше.
Они опять плескались в знакомых водах. Марлоу, взяв ее за талию, усадил на стол. Она почти ничего не весила. Перышко, а не женщина. Ее спелый, как персик, рот оказался почти на одном уровне с его ртом. Отлично.
— Ты этого хочешь? — Он пошарил рукой на буфетной полке, вынул фляжку и вытащил пробку. — Тогда глотни немного, сделай милость.
Он хотел подстегнуть ее, и, судя по румянцу, вспыхнувшему на шее, ему это удалось.
Чтобы сделать глоток, она запрокинула голову, и он сначала вволю налюбовался нежным изгибом ее шеи, а потом спелой округлостью груди. Пробежав пальцами по кромке выреза ее сорочки, поиграл с сосками и развязал шнурок. Он должен был ее видеть.
Когда Марлоу осторожно стянул вниз ткань, обнажив великолепные розовые пики, то почувствовал, как участилось и стало прерывистым ее дыхание. Какая она чувствительная, его Лиззи. Какая красивая, пылкая и свежая. Ее соски были такого же нежно-розового цвета, как мякоть клубники, и ему внезапно захотелось испить их аромат.
Переместившись, он встал между ее ногами и, раздвинув ее колени, прижал к краю стола. Чтобы дать себе облегчение, припал на миг к ее животу.
Господи, как же было хорошо. Ее лоно источало жар.
Он с трудом устоял от страстного желания задрать ее подол и показать все тут и сейчас.
Нет. Девственницам требуется ласковое обхождение, на них нельзя кидаться с налета и овладевать ими на столе буфетной. К тому же это Лиззи. Не важно, какое они пережили прошлое и какой она имела опыт или не имела никакого, обращаться с ней следовало должным образом. Потому что он хотел от нее большего, чем простое совокупление. Он хотел от нее полной и абсолютной капитуляции, ни больше ни меньше.
