Ситуация становилась тупиковой. Елизавета хотела получить объяснения от Шетарди, но боялась с ним встретиться открыто. Она назначала ему свидание через верных людей в местах случайных – то на Петербургской дороге вечером в темень, то у дома Линара, где они якобы столкнулись неожиданно. Но встречам мешали непредвиденные обстоятельства, даже погода была против – зарядил дождь.
Наконец встретились. Елизавета тут же стала жаловаться. Она просила манифеста, совета и денег. Манифест с объяснением целей войны должны были прислать шведы. Шетарди обещал этому поспособствовать, на советы тоже не поскупился. Осталось разобраться с третьим вопросом. Елизавете деньги нужны были позарез. Она «подкармливала верных гвардейцев», верных было много, а каждому она ссудила по пять рублей. Теперь, оставшись на мели, она просила у Франции субсидии в 15 тысяч. У Шетарди таких денег не было, но если бы и были, он бы призадумался – давать ли. Он успел разувериться в этой затее с заговором. Неожиданная победа русских смешала карты. Партия так и не создана, а Елизавета – непостоянная, нерешительная, упрямая и трусливая, – какой с ней совершишь переворот? Но 2000 рублей цесаревне он все-таки дал, нашел у приятеля, которому накануне повезло в карты. Ах, как он потом корил себя, что не стребовал с Парижа денег и не дал Елизавете всей нужной суммы! Сделай он это, и мог бы приписать себе весь успех событий 25 ноября! Но не будем забегать вперед.
Шведы сочинили и нашли способ передачи «Манифеста для достохвальной русской армии». Способ передачи был странный, Остерман негодовал по этому поводу – так в цивилизованном мире не поступают! Манифест за подписью главнокомандующего Левенгаупта был оставлен в деревне в надежде, что его обнаружит русская армия. В манифесте сообщалось, что шведская армия вступила в русские пределы для получения удовлетворения за многие неправды, сочиненные иностранными (в смысле нерусскими) министрами, и теперь хочет освободить русский народ от ига и жестокостей чужеземцев. Были там слова о «незаконном наследстве» и о желании шведов предоставить русскому народу свободное избрание законного и справедливого правительства.
Елизавету манифест вполне устроил, она надеялась, что этот документ произведет волнение в армии, кто-то как-то организуется и возникнет предводитель, сильный и мужественный человек, который сделает то же, что сделал Миних для Анны Леопольдовны. Но в армии не видели этого манифеста. Да и прочитай гвардейцы его, мало ли что там враг напишет, да и можно ли ему верить. А между тем уже было ясно, что верный Елизавете Преображенский полк вот-вот будет отправлен из Петербурга на театр военных действий.
