– Да, ваше величество. – Талиесину казалось, что он – школьник, которого отчитывают за подложенную на стул учителя кнопку.
Мир перед его взором пытался вальсировать.
– Без сомнения, достойные эльфы возглавляли в прошлом нашу миссию, но не слишком удачно. Последний посол пропал пять лет назад, и до сих пор мы не могли найти ему замену. Теперь проблема решена. Поздравляю тебя, Талиесин.
– Спасибо, ваше величество. Когда прикажете отправляться?
Король взял пару минут на размышление.
– Послезавтра.
Виконт прикусил язык.
Жизнь его с треском и грохотом, словно дом, смытый селевым потоком, съехала в бездонную яму.
– Теперь иди. Инструкции получишь от канцлера сегодня вечером.
Талиесин хотел заметить, что разбирается в дипломатическом искусстве так же, как медведь в бальных танцах, но не осмелился.
Наигранное благодушие монарха, скорее всего, означало, что на самом деле он мечтает уничтожить виконта на месте.
Да, ничего более дьявольского Дэндал придумать просто не мог.
Теперь весь двор будет потешаться над Талиесином, его сделают героем анекдотов и гнусных пасквилей. Его имя предадут позору, как случается со всяким, кому король официально выдал патент на опалу.
Талиесин вышел от короля, еле переставляя ноги.
Черныш в компании с кучером распрягали четверку лошадей и пытались придумать, как быть дальше.
Талиесин в этом не участвовал – с какой стати он должен якшаться с простолюдинами? – и сидел в сторонке.
Он завтракал. Прямо на зеленую траву поставили столик и стул, и Черныш подал хозяину ножку цыпленка, салат, красную икру, персики и белое вино.
Перед виконтом расстилалась долина, ограниченная с четырех сторон невысокими скальными гребнями. Дно ее было почти ровным, за исключением нескольких покрытых травой холмиков и пары-тройки нехороших оврагов.
Переодевшийся и с грехом пополам умытый посол поглощал свой завтрак и не чувствовал вкуса.
Свершилось. Он оказался в дикой стране варваров. Созданий, как всем известно, свирепых, необузданных, не знакомых с хорошими манерами.
Талиесин был уверен, что никто из них и слыхом не слыхивал о носовых платках, и это расстраивало его не меньше, чем тяжкая мысль о разлуке с Ойлой.
Сунув руку за пазуху, виконт вытащил из кармана медальон, изготовленный неким ювелиром как раз накануне катастрофы. Раскрыв безделушку, можно было увидеть внутри портрет прекрасной фемины. Сотворил его с большим искусством придворный художник, не погнушавшийся взять с Талиесина целый кошель с золотыми монетами.
