— Я как-то об этом не думала… Но всегда ведь все меняется.
— Знаете, сестра, я абсолютно трезв… и говорю сейчас то, что действительно думаю: просто так никто теперь домой не вернется.
— Все мы хотим вернуться домой, господин лейтенант. За что же мы тогда воевали, если не за свои дома, за родину?
Ярецки остановился:
— За что воевали? За что воевали?.. Лучше не спрашивать, сестра… Между прочим, вы правы: и так ведь всегда все меняется.
Помолчав немного, сестра Матильда спросила:
— Что вы имеете в виду, господин лейтенант?
Ярецки засмеялся:
— Ну, например, могли вы когда-нибудь вообразить себе, что будете гулять с одноруким инженером-пьянчугой? Вы же графиня.
Сестра Матильда не ответила. Графиней была не она, а ее бабушка, но и она была как-никак «фройляйн фон…».
— А в общем, наплевать на все… Был бы я графом, ничего бы не изменилось — и я бы точно так же закладывал… Каждый из нас, знаете ли, слишком одинок, чтобы такие вещи имели для него какое-то значение… Я, кажется, вас рассердил?
— Ну что вы?.. — Она разглядела в темноте линию его профиля, испугалась, что он возьмет ее за руку, и перешла на другую сторону дороги. — Пойдемте обратно, господин лейтенант.
— У вас, наверно, тоже никого нет, сестра, а то бы вы не выдержали… Будем довольны, что война никогда не кончится…
Перед ними опять были решетчатые ворота лазарета. В окнах было темно, если не считать слабого света ночников в палатах.
— Ну вот, а теперь я все-таки пойду выпить чего — нибудь… Вы же мне все равно компании не составите.
— Нет, нет, мне самое время возвращаться на работу, лейтенант Ярецки.
— Спокойной ночи, сестрица, большое спасибо.
— Спокойной ночи, господин лейтенант.
Тоска и какое-то разочарование охватили сестру Матильду. Она крикнула ему вслед:
— Только не приходите очень поздно, господин лейтенант!
Доктор Флуршюц помогал лейтенанту Ярецки надевать протез. Рядом стояла сестра Матильда.
Ярецки поправил ремень:
— Скажите-ка, Флуршюц, у вас сердце не разрывается оттого, что наступает миг прощания?.. О сестре Матильде я уже не говорю!
— А знаете, Ярецки, что касается меня, то я охотно подержал бы вас еще у себя под наблюдением… Вы сейчас не в лучшей форме.
— Не знаю… Подождите-ка! — Ярецки попытался просунуть сигарету между пальцами протеза. — Подождите-ка!.. А что если этот протез оттренировать и превратить его в сигаретодержатель или, еще лучше, в мундштук… Замечательная идея, а?..
— Помолчите-ка, Ярецки… — Флуршюц застегивал пряжки. — Так… Как себя чувствуете?
