— Миссис Стэнли. Я хотела бы поговорить с вами о вашем сыне…
Тишина.
— О сыне?
— Я имею в виду Роджера Томпсона, — уточнила Жаклин, крепче сжимая трубку.
— Откуда вы знаете, что он мой сын?
Голос женщины дрогнул.
— Роджер сам мне сказал. Однажды мы случайно наткнулись на вашу фотографию в журнале. Вы только что вышли замуж… Для меня это очень важно, миссис Хэнсон. Мне нужна ваша помощь.
Собеседница Жаклин помолчала, явно пытаясь совладать с волнением.
— Вряд ли я смогу быть вам полезной. Раз вы знаете, кто я, то, скорее всего, осведомлены и о том, мы с сыном не виделись более двадцати лет, — твердо произнесла она.
Жаклин испугалась, что Мэрил повесит трубку, и торопливо заговорила:
— Вы не правы! Понимаете, я люблю его, миссис Хэнсон. Вы единственный человек, который может мне помочь! Но…
— Если он вас не любит… Дорогая моя, я не имею никакого влияния на сына.
— Он меня любит! — воскликнула Жаклин. — То есть любил… И, может быть, любил бы и сейчас, если бы позволил себе. Видите ли, когда мы с Роджером познакомились, я была замужем, но собиралась развестись. Узнав об этом, он не захотел меня больше видеть. Потому что я нарушила супружескую клятву…
В трубке послышался еле различимый вздох.
— Я, кажется, начинаю понимать…
— Как я могу бороться с чем-то, чего не знаю?
Мэрил Хэнсон тяжело вздохнула и с грустью проговорила:
— Давно это было…
— Только не для Роджера, — тихо отозвалась Жаклин.
Наступило тягостное молчание.
— Приходите в отель завтра, скажем, в час пополудни. Вас устроит? У меня мало свободного времени, но мы, пожалуй, могли бы встретиться во время ланча.
Жаклин почувствовала огромное облегчение.
— Конечно! Большое вам спасибо, что вы согласились, миссис Хэнсон.
Ну что ж, первый шаг сделан, хоть и не без труда. Ее звонок, по всей видимости, причинил Мэрил боль, разбередил старые раны. Но другого способа Жаклин не придумала. Чтобы выиграть, ей приходится использовать все средства. Кто знает, может, и миссис Хэнсон станет счастливее, если они объединят свои силы…
Открывая дверь палаты, Жаклин услышала веселый смех сына и радостно улыбнулась. Тони уже проснулся и, сидя в постели, пил чай.
— Похоже, тебе уже лучше. — Жаклин придвинула стул к кровати. — Как ты себя чувствуешь?
Мальчик насупился и исподлобья взглянул на мать.
— Болит, — кратко ответил он.
Протянув было руку, Жаклин тут же отдернула ее, побоявшись, что Тони оттолкнет ее. Сын удивленно посмотрел на нее, и Жаклин неловко улыбнулась, ругая себя за робость.
