— Дженифер, никогда ни одну женщину я не хотел так, как тебя, — с подкупающей искренностью произнес он.
Все дальнейшее потонуло в океане страсти. Впервые в жизни забыв о выдержке и самоконтроле, Саймон в головой погрузился в эту бушующую стихию, где единственными проводниками были лишь зов его тела и пылкая ответная реакция Дженифер. Ему казалось, он проделывает все это впервые. Происходящее настолько не укладывалось в рамки его опыта, что Саймон даже не мог бы подобрать слов, чтобы описать те чувства, что обуревали его, когда он целовал и ласкал свою прекрасную возлюбленную. И она щедро дарила ему себя, воспринимая каждое его движение с чуткостью, какой Саймону не доводилось встречать никогда прежде.
Жадно вглядывался он в лицо Дженифер — такое открытое, такое доверчивое. И такое прекрасное.
И когда она закричала от наслаждения, Саймон присоединился к ее крику…
Они лежали в обнимку, сплетенные так тесно, что Саймону трудно было разобрать, где кончается он и начинается Дженифер. Голова молодой женщины покоилась у него на груди, волосы закрывали лицо. Сердца их бились совсем рядом, его — размеренно и гулко, ее — быстро и часто, как у пойманной птички.
Саймон молчал. Слова были не нужны.
Дженифер чуть поежилась, крепче прижимаясь к нему. Постепенно дыхание ее сделалось ровнее, глубже — и он понял, что она заснула. Никогда еще Саймон не испытывал ничего подобного. Лежа с открытыми глазами, он охранял ее сон, готовый биться за Дженифер с любым врагом. И никогда еще происходящее не казалось ему таким правильным и единственно возможным.
Дженифер — его. Она принадлежит ему.
Принадлежит. Короткое слово эхом отозвалось у него в мозгу. Принадлежит? Что за вздор? Никому Дженифер не принадлежит, и уж ему — тем более. Она сама бы не захотела. Так откуда же это непостижимое собственническое чувство?
Атавизм. Пережитки прошлого. Пещерный дикарь на миг взял верх над цивилизованным человеком двадцатого столетия. Вот и все.
Саймон прикрыл глаза. До чего же хотелось просто-напросто расслабиться и уснуть. Проснуться в объятиях Дженифер, снова заняться с ней любовью, а потом провести день здесь, в этом доме, а вечером вновь лечь на эту широкую кровать. Привычный мир и так дрогнул и перевернулся с ног на голову за последние двое суток. Что случится, если задержаться здесь еще на пару дней? Или — недель…
Медленно и осторожно Саймон высвободился из объятий Дженифер, поудобнее уложил ее голову на подушку. Сейчас, спящая, она выглядела по-детски трогательной и беззащитной. Сердце Саймона стиснули ледяные тиски.
