— Да так, одна, — безразличным тоном ответил Чезаре.
— Что одна?.. — добивался мужчина.
— Да так, цыганка, — сказал Чезаре и сплюнул.
— Она нравится тебе? — допытывался тот.
— Мне нравится лишь то, чего у меня нет.
Прошел уже месяц с того случая с Джузеппиной, и в первый раз Чезаре встретился с хозяином лицом к лицу. Это был тот самый человек, который обесчестил сестру, и парень не забывал об этом. «Игра рискованная, — подумал он. — Но, если хочешь, чтобы случай помог тебе в этой лотерее, нужно использовать каждый шанс. Тут уж надо подбирать все билеты, которые находишь на улице. И не только на своей».
— А чего у тебя нет? — осторожно спросил Пессина.
— Выигрышного билета в лотерею, — ответил парень.
— Едва ли я смогу тебе в этом помочь, — сказал мужчина с сомнением, но и с надеждой.
— Его можно купить за деньги, но их у меня тоже нет.
— Ты любишь деньги, а? — чувствуя, что цель уже близка, Пессина не отступал.
— А кто их не любит? Вы не любите? — ухмыльнулся парень.
— Я не думал, что ты такой…
— Какой «такой»? — спросил он простецки.
— Такой хитрец, — добавил Пессина с улыбочкой.
— Вас не проведешь, — ухмыльнулся Чезаре почтительно. — Вы видите человека насквозь.
— Да уж, — кивнул хозяин уверенно. Сигара погасла у него во рту — он уже забыл про нее.
— Жить как-то нужно, — Чезаре с грустным видом вздохнул.
— Да, всем нужно жить, — Пессина посмотрел на него с легким презрением, которое бандюга обычно испытывает к мошеннику более низкого пошиба, чем сам он. Но Чезаре этого словно бы и не заметил.
— Ее зовут Долорес, — сказал он, продолжая разговор.
— Эту цыганку? — переспросил хозяин.
— Да, цыганку, — подтвердил парень.
Пессина выплюнул окурок, изжеванный до черной кашицы, выудил новую сигару из необъятных карманов своего широкого пиджака и неторопливо, обстоятельно раскурил ее. Любой игрок или развратник, оказавшись во власти своего порока, бывает, теряется, ему изменяет чувство меры, чувство опасности, увлекшись, он бывает готов на все, лишь бы удовлетворить пожирающую его страсть.
— Сколько стоит твоя цыганка? — наконец, решившись, напрямик спросил он.
— Много. — Чезаре даже не верил, что подцепил его на крючок так легко.
Отец Долорес играл на фисгармонии, а девушка и медведь в такт этой музыке пританцовывали в круге, образованном зрителями на площади. Люди бросали монетки и аплодировали им, пораженные тем контрастом, который представляли собой эта хрупкая нежная красавица и топающий рядом с нею косматый зверь.
