Не ожидавшие такой мгновенной и сокрушительной победы, воины растерянно озирались, не зная, что делать дальше.
Сергей поднял пятерню.
Когда подскочили к нему главные групп, спросил:
— Потери есть?
Те отрицательно покачали головами.
— Отлично. Теперь осмотрите все их лачуги, не спрятался ли кто. И приведите сюда всех наших женщин.
Они кинулись исполнять. Сергей присел на камень, попытался горстью травы утереть кровь с лица.
Веревочные петли все еще болтались на их худых шеях тех самых рабынь.
Виктор поднялся с камня и осторожно освободил их от веревок.
— Мы за вами пришли, — сказал он, обняв одну из них за плечи.
Женщины ничего не могли произнести. Рыданья душили хуже предыдущих петель.
К Сергею подбежал воин:
— Там есть странная больная женщина, — сказал он, указывая на самую дальнюю лачугу.
Друзья переглянулись и двинулись туда.
В вонючем шалаше, укрытая с головой в грязные куски необработанных шкур, стонала женщина.
Виктор и Сергей так опешили, что никак не могли прийти в себя. Так и стояли остолбеневшие. Ведь слышали «ой, мама» на русском.
Сергей рывком откинул шкуры. Они увидели худющую пожилую женщину со спутанными седыми волосами, скрюченную лихорадкой прямо на сырой земле.
— Кто вы? — хриплым голосом по-русски спросил ее Виктор.
Женщина заметно вздрогнула и открыла глаза. Она безумно взглянула на пришедших, тут же потеряла сознание.
— Эй, все ко мне! — закричал Сергей.
Воины в тревоге подались вперед.
— Срочно соберите носилки. Быстро!
А сам кинулся по остальным лачугам собирать более-менее нормальные шкуры.
В лачугах жались по углам досмерти перепуганные женщины и дети. Не церемонясь, Сергей выдергивал из-под них те шкуры, которые ему казались лучшими.
Вернулся он с кучей таких шкур. Одну разложил на траву, потом они вдвоем аккуратно перенесли женщину на солнышко.
Воины на скорую руку слепили носилки из ветвей, настелили травой, а сверху положили несколько шкур.
Сергей сам на руках перенес больную на носилки, сверху накрыл еще двумя шкурами. Затем повернулся к воинам и сказал:
— Всё. Битва окончена, возвращаемся.
С этими словами, он подхватил носилки спереди, предоставив Виктору возможность наблюдать за больной в дороге позади носилок.
Бывшие рабыни весь путь назад, что занял гораздо больше времени, чем пробежка до глотов, жались к воинам, словно боялись, что снова окажутся в рабстве.
К вечеру отряд достиг ворот поселения, где их встречали все, кто там был.
На площади торжественно выстроились пятеро старейшин тоже. Но друзья, не задерживаясь, сразу понесли носилки в дом Сергея.
