— Насколько я могу судить по этому воздуху, — сказал Морли, привалившись к машине, пока мы скидывали мешки на землю, — прошлой ночью вообще мороза не было, и я возвращался и спускал воду напрасно… А может, и был мороз, — прибавил он, сходил в домик за машинным маслом, и там ему сказали, что мороза не было совершенно никакого, и вообще прошлая ночь была одной из самых теплых в этом году.
— Все эти безумные хлопоты — и ради чего? — сказал я. Но нам уже было плевать. Мы изголодались. Я сказал: — Поехали в Бриджпорт, зайдем в кафешку, парни, и поедим гамбургеров и картошки с горячим кофе. — Мы тронулись по береговой грунтовке в лунном свете, притормозили у постоялого двора, где Морли вернул одеяла, и поехали дальше, в городок, и там остановились на обочине шоссе. Бедный Джафи — тут-то я, в конце концов, и обнаружил его ахиллесову пяту. Этот крутой паренек, который не боялся ничего и мог неделями один скитаться по горам, сбегать вниз с вершин — боялся зайти в ресторан, поскольку люди внутри слишком хорошо одеты. Мы с Морли расхохотались и сказали:
— Какая разница? Просто зайдем и поедим. — Но Джафи счел место, которая я выбрал, слишком буржуазным и настоял на том, чтобы зайти в более пролетарскую столовку через дорогу. То оказалась расхлябанная забегаловка с ленивыми официантками, заставившими нас сидеть там целых пять минут и не удосужившимися принести даже меню. Я рассвирепел и сказал:
— Пошли в то первое место. Чего ты боишься, Джафи, тебе-то какая разница? Может, ты и дока по части гор, но я-то уж знаю, где можно поесть. — На самом деле, мы немного подпортили друг другу настроение, и мне поэтому было не по себе. Но он согласился перейти в другой ресторан — повыше классом, с баром по одну сторону, там под притушенными огнями пило много охотников, а сам ресторан был одной длинной стойкой и множеством столиков, за которыми целые веселые семейства пировали, выбирая блюда из солидного меню. Выбор был огромен и хорош: горная форель и все дела. Джафи, как я выяснял, к тому же боялся потратить лишних десять центов на хороший обод. Я сходил к бару, купил стакан портвейна и принес его к нашим местам у стойки (Джафи: — Ты уверен, что можешь себе это позволить?), и немного поприкалывался над Джафи. Он уже чувствовал себя лучше.
— Вот в чем твоя беда, Джафи: ты просто старый анархист, который боится общества. Какая тебе разница? Сравнения одиозны.
— Ну, Смит, мне просто показалось, что это место кишит старыми богатыми пердунами, а цены окажутся слишком высокими, я признаю: да, меня пугает все это американское благосостояние, я всего лишь старый бхикку, и у меня нет ничего общего со всем этим высоким уровнем жизни, черт бы его побрал, я всю свою жизнь был бедным парнем и не могу привыкнуть к некоторым вещам.
