— Ну вот вам тут карма этих трех человек: Джафи Райдер залезает-таки на свою триумфальную вершину, мне это почти что удается, но приходится сдаться и съежиться в проклятой норе, а самый ловкий из них всех — этот поэт поэтов, лежит себе вон там, задрав одну ногу на другую и нацелив ее в небеса, жует себе цветочек, как на пляже, водичка журчит, черт бы их побрал, в следующий раз они меня сюда не затащат.
Меня вдруг поразила мудрость Морли: с его чертовыми картинками заснеженных Швейцарских Альп, — подумал я.
А потом все вдруг стало как джаз — произошло в какую-то безумную секунду: я посмотрел вверх и увидел, как Джафи сбегает с горы огромными двадцатифутовыми прыжками, бежит, прыгает, приземляется со всего разгона на каблуки, отскакивает футов на пять, бежит — и снова долгий безумный вопль йодела плывет вниз по склонам всего мира, и в этом проблеске я вдруг понял: невозможно упасть с горы, дурень, — и сам, заорав, вскочил и ринулся с горы за ним точно такими же гигантскими фантастическими скачками, и примерно за пять минут, наверное, Джафи Райдер и я (в своих теннисках, вгоняя пятки в песок, в камень, в валуны, мне было уже наплевать, так хотел я убраться оттуда вниз), вопя, прискакали, как горные козлы, или, я бы сказал, как китайские безумцы тысячу лет назад и свалились прямо на голову бедному Морли, медитировавшему у озера: у него волосы дыбом встали, когда он взглянул наверх, увидел, как мы летим, и глазам своим не поверил. Фактически, я совершил один из своих величайших прыжков и испустил громогласнейший вопль радости, когда прилетел на самый край озерка и, затормозив пятками тапочек в грязи, шлепнулся, обрадованный, на задницу. Джафи уже снимал сапоги и вытряхивал из них песок и гальку. Это было великолепно. Я снял тапочки, высыпал оттуда пару ведер вулканической пыли и сказал:
— Ах, Джафи, ты преподал мне самый последний урок: с горы нельзя упасть.
— Как раз это и имеется в виду, когда говорят: добравшись до вершины, продолжай восхождение, Смит.
— Черт возьми, этот твой последний триумфальный йодел — самое прекрасное, что я слышал в жизни. Жалко, что у меня не было магнитофона записать его.
— Такие вещи — не для того, чтобы их слышали люди внизу, — ответил Джафи смертельно серьезно.
— Ты прав, ей-Богу, все эти оседлые бичи, рассиживающие на подушках, просто не заслуживают того, чтоб услышать клич победы разбивателя гор. Но когда я посмотрел наверх и увидел, как ты несешься с той горы, я вдруг все понял.
