В коридоре появилась чья-то фигура: Рэдли. Я отпрянул в темноту, когда первый помощник забарабанил в дверь капитанской каюты.
— Капитан?
Тот отозвался из-за двери:
— Что? Что?
— Вам снился дурной сон, сэр, — сказал Рэдли.
Дверь открылась, и на пороге показался капитан с всклокоченной белой шевелюрой.
— Боже, мне снилось, что я падаю, падаю в космосе и этому нет конца. Дай прийти в себя.
— Прошу расписаться в вахтенном журнале, сэр, — отчеканил Рэдли.
— В четыре часа воображаемого утра? Ладно, Рэдли, хотя бы стряхну дурные сны. Пойду с тобой, распишусь. Как там наши компьютеры? Вычисляют?
— Плавятся, сэр, от такой загрузки.
— Торопишься меня опровергнуть?
— Вы утверждали, что правда на вашей стороне, сэр, — ответил Рэдли. — Я бы предпочел это доказать.
Капитан вышел в коридор, и я попятился еще дальше в темноту, хотя он и без того не мог меня увидеть. Они с Рэдли направлялись в сторону центрального отсека, а я крался следом.
— Я тебя насквозь вижу, Рэдли. Не лежит у тебя душа к этой погоне, ведь так?
— Если под «погоней» вы подразумеваете наши первоочередные задачи — нанесение на карту звезд и исследование миров…
— Нет, нет! Заверни-ка сюда! — произнес капитан, заходя в огромный центральный отсек, почти безлюдный в этот ранний час, и указал на звездный экран.
Светящееся трехмерное изображение парило в воздухе.
— Что тебе известно о путях темных планет и ярких комет?
— Очевидно, вам придется меня просветить, сэр, — ответил Рэдли.
— Что ж, просвещайся, — начал капитан. — Здесь тысячи тысяч звездных карт, утвержденных, заархивированных и рассортированных. Проведи рукой по этому пространству. Дотронься до длинного следа кометы Галлея; почувствуй жар кометы Малый Аллиостро. Вот они, плоды ночных сомнений и терзаний Господа, всех Его долгих дум. Бог видит радостные сны — появляются зеленые земли. Бог испытывает муки: из бескрайних врат Его воспаленных глаз и губ выплывает Левиафан. Он несется сюда! Я знаю способ встретить его лобовой атакой, дать отпор за шесть недель до того, как он уничтожит Землю. Мы должны поторапливаться, чтобы застать его врасплох.
— Врасплох? — Рэдли отвернулся от ярких, светящихся в воздухе карт. — Комету невозможно застать врасплох, сэр. Она неживая, ей все равно.
— Но я-то живой, и мне не все равно, — парировал капитан.
Рэдли пожал плечами:
— И потому вы решили переложить груз знаний на плечи какого-нибудь великого юного скитальца, бича Вселенной, которого носит по разным мирам, как неприкаянного, вечно бездомного. Я…
