Давно от вас ничего не было. Я мечтаю о том, что на базе меня ждут письма, в том числе и от Биби с Идо, что отвечу я каждому по отдельности, если будет время. День так заполнен, что с трудом успеваем поесть. Об отдыхе нечего и говорить, а ночью все разбитые и усталые, и два- три свободных часа следует использовать для сна. Единственное свободное для письма время – это пятница вечером (если нет учений). Сделаю, во всяком случае, все, что смогу.
Мне все больше и больше нравится служба. Время от времени возникает новая, требующая усилий трудность, и каждый раз, преодолев ее, ты чувствуешь, что продвинулся вперед, оставив многое позади. Говорят, что я очень похудел и хорошо выгляжу. Вешу я шестьдесят восемь с половиной кило, а выглядел бы, по-моему, еще лучше, если бы поспал подряд 24 часа. По привычке я просыпаюсь, когда за окном еще темно, и с трудом засыпаю снова. Но недостаток сна меня теперь не слишком беспокоит, я вполне с ним справляюсь, как я уже писал. За два дня, что я пробыл у Мири, я набрал полтора кило. Вес этот, конечно, немедленно исчезнет, как только вернусь в армию. Мири постирала все мои вещи, и я возвращаюсь на базу, сверкая чистотой. Пишу обо всем этом потому, что вы просили подробности о моей жизни. Сегодня, если не ошибаюсь, первый день месяца тишрей. Вторично желаю вам доброго и счастливого года.
Тысяча поцелуев. Ваш Йони.
Любимые папа, мама, Биби и Идо! 11. 9. 64
Вчера исполнился месяц, как я в армии. Наконец я узнал, что такое "тяжелая жизнь", хотя утверждают, что это все еще пустяки. Субботние дни на базе – это время относительного отдыха, потому я могу сидеть и писать. Через десять минут, наверное, будет построение, придется поспешить с письмом.
Итак, после новогоднего отпуска за нас решили взяться. С тех пор мы днем и ночью на ногах. Хуже всего было
вчера. Учения продолжались без перерыва и отдыха весь день. К вечеру все были начисто разбиты и уповали на добрый и продолжительный – т. е. 4 – 5 часов – сон. Считали, что заслужили его после такого физического напряжения. Но начальство, как видно, считало иначе, потому что сразу после ужина (едим мы между 6-ю и 7-ю часами) начались ночные учения, продолжавшиеся несколько часов. После учений наши надежды на сон опять не сбылись, так как объявили восьмикилометровый марш-бросок. Замечу для ясности – это самое ужасное из всего, что есть в армии, и гораздо тяжелее любого бега, потому что никакой темп в этом марше не задан. Начинаешь с дикой рыси, чтобы не отстать от других. Каждый стремится по возможности быть с передовыми. Им легче, потому что не надо никого догонять. До сих пор у меня никаких проблем нет. Уверен, что не будет и дальше. Я действительно справляюсь со всеми требованиями лучше большинства здесь.
