— Ах, да… Что это за новость?
— Это новость очень серьезная.
— Ну?..
Она обвила руками мою шею и, наклонившись надо мною, произнесла шепотом:
— Я беременна, Петя…
В первый момент известие это не произвело на меня впечатления, но затем мне сделалось очень досадно и скверно.
— Ты молчишь. Ты не рад?
Я пожал руку Софьи Петровны. Бедная женщина была совсем смущена.
— Чему же радоваться, Соня? — нежно проговорил я. — Только одни заботы!
— Только?
Она совсем печально глядела на меня.
— Нам, бедным людям, дорога такая роскошь.
— Как ты говоришь — роскошь? — повторила она.
— Еще бы!.. Нам надо самим пробиваться, а тут еще…
— Замолчи, замолчи, пожалуйста, — перебила она и вышла из комнаты.
Я пошел к ней. Она сидела на диване и тихо плакала.
— Послушай, Соня… Надо быть благоразумной, а ты все плачешь… Разве я обидел тебя?..
Она молчала.
— Ну, рассуди сама… Можно ли радоваться твоему сюрпризу?
И я стал ей доказывать, что радоваться нечему.
Она слушала очень внимательно. Когда я кончил, она поднялась с места, подошла ко мне и пытливо заглянула мне в глаза… В это время лицо ее было серьезно, очень серьезно.
— Ты недоволен?.. — тихо проговорила она.
— Большой радости нет.
— И пожалуй, посоветуешь мне отдать ребенка в воспитательный дом?
Наконец она сама произнесла слово, которое давно вертелось у нее на языке. Должно быть, на лице моем она прочла одобрение, потому что вдруг побледнела, зашаталась и как сноп повалилась ко мне на руки.
«Скорей, скорей надо покончить с этим! — думалось мне, пока я приводил ее в чувство. — Не связать же себя навеки ради того, что глупый случай вдруг сделал меня отцом!» Из-за такой случайности я не намерен был откапываться от своих планов и смолоду закабалить себя.
Софья Петровна открыла глаза. Я стоял подле и утешал ее.
— Ты меня не любишь, — были первые ее слова.
Я успокоивал ее, говоря, что напрасно она так думает, что я люблю, но что есть положения, при которых человеку нельзя приносить все в жертву любви.
Она выслушала и вдруг бросилась мне на шею. Покрывая меня поцелуями, Соня проговорила:
— Да разве я прошу жертв? Ничего, ничего не прошу… Только люби меня… люби! Ведь я тебя люблю, как никого и никогда не любила!
Она рыдала и в то же время улыбалась.
— Ведь ты… ты честный человек? Ты не стал бы обманывать меня?.. Это было бы… Прости… Я бог знает что говорю…
И она снова обнимала меня. А я молча стоял и думал, как бы лучше выйти из глупого положения, в которое поставила меня связь, и в то же время не слишком огорчить эту добрую женщину.
