Когда вышли наружу, к нам присоединились рабочие депо и подсобных мастерских. В это время готовился к отходу поезд на Батуми, паровоз в депо разводил пары. Но не тут-то было. Рабочие повернули поворотный круг в обратную сторону, а у паровоза открыли регулятор. Паровоз медленно двинулся вперед и уткнулся носом в котлован.
Мы заняли станционные пути и остановили движение. Нас начали окружать усиленные наряды жандармов и полицейских. Появился начальник дороги Веденеев. Администрация предложила рабочим выделить делегатов для переговоров. Но мы знали, что означает эта уловка, и ответили, что наши требования содержатся в листовках и уже предъявлены.
Тем временем к станции Тбилиси в боевом порядке подошла рота первого Кавказского стрелкового батальона. Нас взяли в кольцо, началась схватка. Мы долго удерживали за собой полотно железной дороги и только к вечеру разошлись.
Ночью происходили аресты.
Забастовка продолжалась еще несколько дней, и наши требования были удовлетворены.
В августе 1900 года в железнодорожных мастерских снова началась стачка, еще более крупная. Ею руководил товарищ Сталин.
В числе многих я был уволен по приказу от 4 августа 1900 года за участие в стачке и заключен в Метехскую тюрьму.
Теперь за партией шли не сотни, а тысячи рабочих.
…Наступил 1901 год.
Товарищ Сталин заранее готовил рабочих к первомайской демонстрации. Участники нелегальных социал-демократических кружков были разбиты на группы и каждая группа получила указания, где собраться во время демонстрации. При этом товарищ Сталин предупредил нас, чтобы мы были на-чеку, так как полиция и жандармерия готовятся «к встрече».
И действительно, в самом центре города во время первомайской демонстрации произошла ожесточенная схватка. К полицейским подошло подкрепление — казаки. Мы не сдавались, разрывали мостовую, выхватывали камни и продолжали борьбу.
Жандармы совсем озверели. Помню, Леонтия Мамаладзе поволокли по мостовой.
Голова его билась о камни.
Тут же избивали целую группу рабочих.
Я не вытерпел, подошел и изо всей силы ударил околоточного. Тогда жандармы свалили меня и начали бить ногами.
Очнулся я в полицейском участке. Вижу, кроме меня, свыше сорока человек раненых.
Я снова очутился в Метехской тюрьме. Нас, заключенных, допрашивал ротмистр Цысс. Вызовет. Достанет портсигар, предложит закурить и, по обыкновению, скажет: «Ну, расскажите, что нового?» А мы стоим. И вот один из нас отвечает ротмистру:
— Что нам рассказывать. Сидим в четырех стенах, людей, света не видим. Вот вы на свободе ходите, вы и рассказывайте.
