.
После 1905 г. Ленин оставался лидером большевиков, однако движение раздирали фракционные разногласия, усилившиеся после 1907 г., когда началась десятилетняя эмиграция Ленина. За границей наиболее заметным оппонентом Ленина был Богданов, резко критиковавший то, что он называл ленинским титаническим господством над партией. В продолжение всех лет эмиграции Ленин сохранял непоколебимую убежденность в правоте своих взглядов. Он недвусмысленно давал понять, что не остановится перед дальнейшим расколом, даже если это приведет к предельному сужению круга его соратников. Так, на партийной конференции его сторонников, созванной им в Праге в январе 1912 г., присутствовало только двадцать делегатов, самым видным из которых был Григорий Зиновьев. Подобная ситуация отнюдь не побуждала Ленина к компромиссу: напротив, он заявил, что Пражская конференция представляла всю российскую социал-демократию. Ленин, действительно, подразумевал именно это, и, — если принять во внимание его подход, — вовсе не преувеличивал. Ведь социал-демократия может поддерживать только одну генеральную линию: все прочие неверны по определению, а их авторы являются еретиками. Только первая мировая война, разразившаяся летом 1914 г., создала условия, при которых ленинское руководство смогло вновь гальванизировать большевистское движение, сплотить его, вдохнуть в него новые силы и привести к историческому взлету 1917 года.
Примечательно, что с самого начала войны Ленин занял позицию, резко отличавшую его от большинства социалистов — как российских, так и европейских. В то время, как большинство российских социалистов либо поддерживали ведение войны («оборонцы»), либо требовали немедленного прекращения военных действий без победителей и побежденных («интернационалисты»), Ленин уловил громадные возможности войны для разжигания социальных конфликтов во всех странах-участницах. Он был убежден, что война является конечной стадией в развитии капитализма, и возвещал наступление мирового экономического кризиса, ведущего к мировой социалистической революции. Таким образом, долг социал-демократов состоял в содействии подъему революционных настроений, изначально присущих сознанию народных масс, в помощи трудящимся, уясняющим себе эти настроения, в углублении и оформлении таковых. Подобная задача находит единственно верное выражение в лозунге «превратить империалистическую войну в гражданскую»[113].
Ленин повторял этот лозунг с яростной настойчивостью, столь для него характерной. Но на этот раз Ленин сражался не только со своими русскими соперниками, но также и со столпами европейской социал-демократии. На международных социалистических конференциях, состоявшихся в Циммервальде в сентябре 1915 г. и в Кинтале в апреле 1916 г., Ленин упорно отстаивал свою радикальную позицию, невзирая на сильнейшее сопротивление. Человек, обладавший в 1903 г. «решимостью» расколоть зарождающееся русское революционное движение, теперь провозгласил банкротство Второго Интернационала и призвал основать Третий Интернационал с тем, чтобы объединить мировое социалистическое движение и смело повести его к решающему историческому моменту, наступившему благодаря схватке алчных империалистов. Парадоксально, однако, то, что Ленин был убежден: Не Россия, но Европа и в особенности Германия первыми воспламенят зарево мировой социалистической революции. В январе 1917 г. Ленин обратился к швейцарской молодежи в цюрихском Народном Доме с обзором событий 1905 года, назвав российскую революцию
