— Вот те раз! — сказала дама без бровей и с быстрым ртом.
— Кто сказал, что в Застолье нет секса!
Раскрытые было от удивления рты сначала закрылись (при этом господин Гликсман подавил спазм, Бруталюк поперхнулся, Блинда подняла брови, Мясу из таза не было видно, из-за чего сыр-бор, и он вытягивал шею). И тут же поднялась буря.
— Чего стоит весь опыт «Тамошней» науки, если мы сейчас не разгадаем тайны этого предмета, — сказал господин Гликсман. Действительность Застолья Теней прислала еще одну загадку, достойную его ума.
— Ангелы! Кто же еще?! — пробасил Бруталюк.
— А кто-нибудь вообще задавался вопросом, откуда берутся ангелы? — этот вопрос господин Гликсман явно задает прежде всего самому себе.
— Здесь все наоборот! — заорала дама без бровей и с быстрым ртом, стараясь опередить всех с напрашивающимся, как кажется ей, выводом. — Небесные ангелы — геи, а земные геи — это наказанные бесплодием падшие ангелы. Вот откуда берутся их незаурядные способности и эстетические наклонности.
— Евреи — тоже падшие ангелы? — поинтересовался Бруталюк.
— Не думаю, — кратко отозвался господин Гликсман.
— Геи небесные плодятся? — переспросил Бруталюк даму без бровей и с быстрым ртом, и она в ответ многозначительно приподняла несуществующие брови. Глаза Мяса налились кровью, седая дама поморщилась.
Игривое настроение овладело Пирующими. Они поднялись из-за стола и принялись сервировать презерватив. Во влагу открытого колечка, которую сравнил Земной Писатель с травяным соком, влеплена была небольшая морковка с волосатеньким хвостиком, связка желтых бананов установлена над презервативом в качестве остова шалаша, прикрытого фиговыми листьями (фиговыми листьями принято укрывать блюда в Застолье). Вокруг набросаны были надкушенные яблоки. На большее не хватило не столько выдумки, сколько терпения.
Бруталюк кликнул ангелов, а Пирующие чинно расселись за столом.
— Мы тут немного насвинячили, — сказала ликующим тоном дама без бровей и с быстрым ртом появившейся паре дежурных ангелов, — не поможете ли нам убрать вот это? Недовольство ангелов, к несказанной радости Пирующих, сменилось растерянностью, когда они подняли фиговые листья и бананы. Хлопнули четыре белых крыла, опущенные разом, будто белые подвенечные платья, заслоняя от Пирующих участок пола, над которым трудились кудрявые золотоволосые уборщики.
— Мы ужасно извиняемся за нашу неопрятность, — сказал Бруталюк необыкновенно вежливо.
— Мы такие неряхи! — поддакнула дама без бровей и с быстрым ртом.
