— Не понимаю! На барже пять человек. Может, кто-то прячется в надстройке? Допустим, всего десяток. Кто эти люди и что они могут?
— Это бандиты. И они могут пустить нас ко дну. Доктор, при всем уважении, хватит болтать. Тут каша заваривается.
Агранцев придвинулся к господину с биноклем:
— Позвольте-ка вашу оптику.
Господин, с лицом белее костюма, безмолвно повиновался.
Агранцев некоторое время разглядывал Сунгари ниже. Публика молчала, взгляды отдыхающих были прикованы к ротмистру, который без всяких к тому усилий сделался вдруг центром внимания.
— У лебедки! — крикнул Агранцев, отрываясь от бинокля. — Прекратить работу!
— Вашродь, что это вы раскомандовались? — спросил, выпрямляясь, матрос, недавно смущавший дам своими высказываниями. — У нас тут свое начальство имеется.
Вместо ответа Агранцев извлек из кармана браунинг:
— Я сказал: отставить!
Те молча попятились от шпиля.
— Господин офицер! Распоряжайтесь у себя в казарме! — прозвучал с мостика металлический голос. — Учтите: оружие имеется не только у вас!
Но сказано было как-то не слишком уверенно.
— Это хорошо, — ответил ротмистр. — Берите его и живо спускайтесь.
Агранцев повернулся к публике.
— Господа! Прошу немедленно разойтись по каютам.
Однако его словно не слышали. Напротив — многие придвинулись ближе. Очевидно, чтобы не упустить самое интересное.
Массивный полковник снял фуражку и снова нервически промокнул лоб:
— Как вы смеете распоряжаться в присутствии старшего по званию?
— Охотно предоставлю вам такую возможность.
— Не вижу необходимости вмешиваться в действия морского начальства.
— В таком случае отправляйтесь в каюту.
Тут загрохотали цепи — матросы вновь взялись за якорный шпиль.
Агранцев выстрелил дважды. Раздался пронзительный визг рикошета. Пули угодили в шпиль, но, понятное дело, причинить вреда не могли. Однако эта маленькая демонстрация возымела нужное действие — матросы отшатнулись, оставив лебедку.
Полковник в бешенстве повернулся к хорунжему:
— Арестовать!
Однако тот медлил.
«Очень правильно», — подумал Павел Романович.
Полковник сам принялся расстегивать кобуру.
— Тогда обоих… под суд!..
Агранцев ухватил его за руку, коротко замахнулся. Раздался звук смачной пощечины.
Какая-то старуха в старомодном лиловом платье испуганно вскрикнула.
Голова полковника качнулась назад. На правой щеке заалело пятно.
Молоденькая спутница полковника, напротив, смертельно побледнела. Закусила губу, глаза ее стали огромными. Потом она повернулась к хорунжему:
