В тот день они мамалыгу ели прямо из одной миски, а миска с полведра будет. Сидят четверо на полу и таскают ложками кашу, из-подо дна поддевают, жрут и облизываются. А у матери такие глаза... вот-вот выскочат и к мамалыге кинутся.
Махров голос подал: «Сидайте з намы снидать».
Сказал, лишь бы сказать, а сами едят,— ложками мотали, пока всю кашу не уплели, и тогда у Варвары лопнуло терпение: «Зачем нас приглашали? Только чтоб сказать? Ложек не положили... Не хотели накормить, зачем же травить?»
Забулькал что-то в ответ Махров, мать застонала, а Варвара принялась хватать все махровское, что под руку попадалось, и выбрасывать за двери.
В тот день они и съехали.
Вскоре люди из поселкового Совета пришли, зачислили мать подсобницей на больничную кухню. Работать она не могла, но зарплата ей шла, и подкармливали ее понемногу, пока на ноги не встала. А Варвару курьером в сельсовет взяли, бумажки разносить...
И о чем только не вспомнилось этой ночью!..
Под утро вроде забылась Варвара Степановна, и стало мерещиться, будто Надежда заморила Варьку. Умеет она, что ли, с дитем обращаться, сама еще... А кто научит-подскажет? Алешка, что ли? Все отцы одинаковы, пришел, поел, газетку в руки — и на боковую.
А что, если ее обманули и никакой внучки и в помине пока что нет? Посчитала на пальцах: по закону все правильно, все вовремя. И решила круто: «Поеду, сама увижу, узнаю, к тому ж я не к ним, а к внучке, к Ва-рюхе». А это совсем другой к членкор.
На работе слова поперек не сказали. Раз нужна человеку неделя за свой счет, дали без разговору.
Под шаль надела платок, что Надежда подарила — он теперь вроде пропуска будет. Вот девчонка настырная, вернула все ж платок, не побоялась, что ее запросто могут шугануть со двора — к дверной ручке привязала. Все видела Варвара Степановна: и как Алешка по двору ходил, в окошко стучал, как Надежда явилась с узелком.
Собралась в дорогу, заперла двери на висячий замок, к калитке со стороны улицы камень привалила и отправилась на вокзал. А чтоб никто не подумал, будто уезжает, не взяла даже чемоданишка. Гостинцы — банку варенья вишневого, банку грибочков да кусок сала —завернула в ситцевый платок, сверху газетой обмотала и все — под мышку, под шаль.
Первый раз из дома уезжала...
Шла по улице неторопливо, будто прогуливалась, приостановилась даже на какую-то минуту, сделала вид, будто грязь с ботинка счищает: тут люди такие, сразу догадаются, что бабка Хатунчиха на поклон к сыну в город едет.
