— Гляди ты! — восхитился Сарычев. — И правда интересно, поневоле позавидуешь Крохотуле.
— Тоже мне еще! Нашел чему завидовать! — Женя встал из-за стола, оттащил к окну свой стул. — Хватит! Танцевать будем. Подсолнух, распорядись!
Алеша включил проигрыватель.
Танцевали старинный вальс «Опавшие листья». Надю пригласил Мажуга, и, если бы не отвращение к этому человеку, в прошлом •— бандиту, она танцевала бы с упоением — так легко, бережно он ее кружил. Краешком глаза она видела, что Серафиму Антоновну пригласил прораб Матусов. Они почти стояли на месте, чуть-чуть покачивались, и оба улыбались, но было ясно, что думают они далеко не о вальсе и не о сегодняшнем дне. Женя кружил Тасю. Надя увидела, как его рука соскользнула с талии на бедро, и он тут же охнул. Его ущипнули? Кажется, он пытался вырваться из Тасиных рук, но она крепко держала его, заставляя танцевать до тех пор, пока пластинка не кончилась.
Никогда Надя не видела у Жени такого свирепого лица.
Когда Алеша поставил на проигрыватель «Аргентинское танго», Надя протянула Дудкину руку, улыбнулась:
— Пойдемте?
Он заморгал:
— Со мной?
— Конечно!
Кузя выскочил из комнаты и долго не показывался.
«Постеснялся»,— решила Надя.
За столом Тася, глянув на Женю, громко, вызывающе сказала:
— Терпеть не могу усов!
Женя потрогал свои усы-подковку, но ничего не сказал, хотя было видно, как слова протеста пытаются вырваться наружу.
Тася повернулась к нему спиной.
Женя покашлял в кулак:
— У вас, кажется, парик? Голова, что ль, преждевременно облысела?
Тася, не поворачиваясь к нему, двумя пальцами подняла свой парик, другой руксй вытащила шпильки, и на плечи ей упали роскошные, выкрашенные в цвет красного дерева, собственные волосы. Она взбила их руками, повертела головой и засмеялась:
— Дань моде.
Жене месть не удалась, он явно не знал, чем обратить на себя внимание.
Тася подсела к Крохотуле, о чем-то они тихо заговорили.
Кузя Дудкин ел так, будто его целый месяц не кормили.
— Вы ешьте, ешьте,— потчевала его Надя и всего понемногу подкладывала в тарелку.
— Алексей, скажи честно, ты когда-нибудь стыдился себя? — услышала Надя голос Сарычева и незаметно придвинула к нему свой стул.
Алеша сказал:
— Для этого надо совершить подлость.
Сарычев покачал головой:
— Ни-ни. Раньше я тоже так думал... Такая тоска на меня наваливается!.. Что я такое? Что могу и что должен? Я песчинка в кузове, бесполезный дурак.
— Что это с тобой? — удивился Алексей.
