Попа провёл Саргы в свой кабинет и, скромноскромно, вышел. Через несколько минут, девушка в халатике уборщицы, захватив в углу ведро и швабру, принялась за дело.
Ион незаметно, с умилением, поглядывал, на стройную фигурку Саргэланы, грациозные её движения; выдающиеся, через ткань, — острые девичьи соски. Господи, дай силы устоять, перед манящим искушением! Дай силы, Господи Иисусе!..
А «Синильга», будто бы нарочно, наклонялась, сексуально, над ведром. Чтоб Ион увидел, открывающиеся, из короткого халатика, — её полненькие ножки.
«Жаль, в колготках!.. — резко возбудился коммунист (а также, и интеллигент). — Вот сорвать бы их, — и кусать, кусать, кусать!!!». А юная бесстыдница, словно понимая его мысли, кокетливо так, потянулась вверх, сжав кулачки. И покачала своё тело — вполоборота, разминая, якобы, затёкшие немного спинку с поясницей.
«Вряу сэ-ць дэруеск о мааре стя Цие дин болта черяскэ! (Хочу подарить я большую звезду Тебе с небосклоном в придачу!..) — неожиданно, пробормотал Попа стихами.
А Саргы, между тем, закончила уборку. Переодевшись в кабинете, вышла, «робко» улыбаясь. Ровный ряд зубов, раскосые черные глаза; блестящие черные волосы (какая-то, языческая красота!) — окончательно сразили Попу.
— Ну, я пойду, Ион Михасевич? Проводите?
— Конечно, Саргэлана!.. В другой раз, поздно вечером придёшь.
— А почему?
— Мясо привезут сегодня. После разделки, нужно всё убрать.
— Хорошо, Ион Михасевич. А Вы симпатичный, видный.
>— ?!
— Просто так сказала. Не берите в голову. Ну, до вечера?
— До вечера, Саргы. Ты тоже очень, очень. В общем.
— Потом, всё будем говорить. Учугэй дик (Хороший.).
И Синильга выпорхнула на мороз, за дверь.
Ион сглотнул слюну, — так в горле пересохло.
«О-о, ситуация-то принимает крутые обороты! Как, всё ж таки, сие пикантно!.. Говорят, что женщины якутские, — чрезвычайно, горячи в любви! А парни местные: то на охоте, то на рыбалке; то в карты режутся, то вечно пьяные!.. А тут, приезжий: — совершенно новый человек в глуши! Интеллигентный, интересный. Вполне естественно, что юной девушке, я показался, вроде как, актёром Голливуда! Вот, чувства у неё (а может, и любовь?!), вдруг, пламенно взыграли!.. Что ж, очень, очень любопытно!.. Но какова красавица! Какие формы, грудки, глазки! Есть что-то, в милой якутянке, первобытное. Нет, — неизбежно, неизбежно — Саргы будет моей!! Как хочется ласкать её и говорить стихами!!..».
««Те юбеск» — ы-ць епун дин ноу еу астэзь. Кыт е де бине, кэ есте аша кувыит!» («Люблю» — скажу тебе сегодня снова. Как хорошо, что есть такое слово!..) — вдохновенно, продекламировал Ион.
