— Ой, плохой бит, полущайся тело! — заплетающимся языком, пролепетал казах. — Нащаль-ника уснает, рукайся ошень путит!
— Я что сказал!.. Всех земелей угостим!! А на командиров — вот такой вот, положил!!
И Воровайко, взяв себя за локоть, потряс громадным кулаком.
Доулбаев слез с цистерны и засеменил к забору.
Вскоре, приволок, еще одну, двухведёрную канистрищу.
Затарившись под завязку, «друзья», игнорируя всякую осторожность, дошли до забора. Канистры нёс, естественно, Николай. Силушки было не занимать, тем более, после выпитого, её резко прибавилось. Хотел, было, перекинуть «сосуды» через препятствие, но передумал. Сначала, поднялся с одним на забор и сбросил в снег, потом — переправил второй. Доулбаев, по понятным причинам, в транзите канистр не участвовал.
— Ну, вот и зашибись! — рассмеялся, пьяно, Воровайко.
Да и Доулбаев, скромненько, расплылся в узкоглазой улыбочке.
Как воры не нарвались на патруль, одному Богу было известно. Но, если честно сказать, охрана складов, носила чисто формальный характер. На вышке, в декабрьский мороз, понятно, никто не дежурил. Патруль же, выходил на проверку лишь изредка, без особого желания. А что до двоих «кавказцев», то они сидели на цепи, забравшись в конуры, на пропускном пункте. И никто их, никогда, на территорию складов, свободно бегать не отпускал. (И с патрулём, собаки никогда не ходили). Мало ли кто, из сотрудников, на территории находится! Ведь такие монстры разорвут, и отвечать за это, никому, ясно, не хотелось.
.Между тем, «друзья», с грохотом и криками, ввалились в казарму. А на тумбочке-посту, дневальным, в это время, дежурил Санька Истомин. Что он мог предпринять, да и зачем?.. Ведь, лейтенант-то Кукуев, как всегда, в казарме отсутствовал. Ушел «ответственный» офицер, на всю ночь, к своей знойной крале. Так что, призрачная свобода действий, на фоне принесённого бухла, мигом отхватила всех старослужащих. Ну, и Санька, естественно, поддался общему настроению.
Только бедный «молодняк» не радовался, привалившему, нежданно, «празднику». Жался по койкам, прекрасно сознавая, — что его, вскоре, ожидает. Две двадцатилитровые канистры — это, знаете ли, не баран чихал! Тут такая будет вакханалия, что только за штаны держись!.. Нет, конечно, не имеется в виду самое постыдное. Однако издевательств, унижений и рукоприкладства, надо ждать во всём объёме!..
Словом, спиртягу срочно развели. И девятнадцать, истосковавшихся, глоток приняли волнующую жидкость.
