Христиан задернул занавес.
— Прошу покорно меня простить, но девушку, изображенную на картине, зовут Юнна. Вы ее так себе представляете?
— А Вы?
— Позвольте…
— Перед Вами не Юнна, мой милый гость.
— А кто же?
— Ее сестра.
— Но почему она не среди благородного пейзажа… В лесу, у моря, в…
— Остановитесь. Вам скоро станет многое понятно. Христиан рассматривал уже другие холсты.
Во множестве картин мне чудится запах мертвечины. Я не знаток живописи, но… всякую ничтожность доводить до совершенства. Граф с затаенной грустью наблюдал за Христианом, крепко сцепив пальцы перед собой. Вдруг, после длительной паузы раздался его голос.
— Я подчинен одному глубокому замыслу, беспощадному для тварей земных, но посвященному небесному духу. Наша жизнь чудовищно скучна, однообразна. Что может вызволить из нее? Смерть… Да. Банально. Но смерть. Почему бы не заняться ею еще при жизни? А? Каждый человеческий жест у меня обретает свой символ, пусть ужасный, но вечный. Мерзости я нарисую крылья ангела, и все бросятся молиться ему, ангелу, закрывая глаза на то, из чего же он явился, из какого тлена воспарил. Людской мир, погрязший в безумствах, не оценит моего порыва. Но там! Он нужен мертвым, лишь они ценители искусства. Я хочу разговаривать с мертвыми. Их дух не подвержен жизненной суете и дрязгам, и слезам… Мой дух мертв. Он исчез для всех, ему стало тесно в гробу, называемой жизнью.
Так неожиданно патетично прозвучали слова, сказанные графом, что Христиан был несколько ошарашен и не знал, как продолжать этот разговор.
— Кстати, с Вашим появлением, Христиан, возобновились стоны любви. Выбирается из преисподней затаившийся дьявол. Ну-ну, я шучу, — граф улыбнулся и заглянул Христиану в глаза, будто выискивая там соринку. — Он, наконец, сможет целоваться кровью. Вам бы поберечься. А?!
— Вы бредите, граф.
— А далекий чертог. Разве не чудится он Вам?
— Где?
— В морском тумане. И запеленутые души умерших. Их уносят слуги к сатанинскому алтарю, а после служат мессы.
Христиан припомнил виденный им накануне мираж замка.
— Вы говорите… — промолвил Христиан.
— Прошу великодушно Вашего прощения, — перебил его граф. — Я должен заняться неотложными делами.
— Да, а как зовут Вашего пса? Я несколько раз столкнулся с ним…
— О-о! Пес не имеет имени. Он отзывается на взгляд. Слов не признает. Я провожу Вас наверх, а то заблудитесь в потемках. И пожалуйста, внимательно смотрите под ноги — здесь полно крыс.
…Они вышли на берег. Передвигаться было тяжело. Намокшие плащи, высокие сапоги, перегруженные корзины, и, наконец, неимоверная усталость после длительного пребывания в море.
