Бенгальские душители | страница 9



, заявил с лютой ненавистью:

— Вас интересует мое имя… Так знайте же, — зовут меня Враг! Да, Враг, и вы скоро убедитесь в этом!

В толпе темнокожих, плохо одетых и пропахших потом людей, явно настроенных в пользу обвиняемого, послышался глухой ропот.

Предъявив подсудимому орудие преступления, судья спросил:

— Признаете ли вы, что этим ножом нанесли удар леди Леннокс, герцогине Ричмондской?

— Я — Нарендра, брахман четвертой ступени[19], четырежды святой и четырежды священный. В «Законах Ману»[20] четко сказано: «Всякий, кто преднамеренно или в припадке гнева ударит брахмана хотя бы былинкой, должен быть немедленно предан смерти, с тем чтобы через двадцать одно переселение души нечестивец родился во чреве нечистого животного». Та, кого вы называете герцогиней Ричмондской, ударила меня, и я лишь исполнил завет великого Ману, сына Вивасвата, бога Солнца.

— Значит, вы признаете себя виновным в покушении на убийство?

— Да, и горжусь этим.

— А вам известно, что подобное преступление карается смертной казнью?

— Знайте, в «Законах Ману» говорится также: «Даже царь не смеет убить брахмана, какие бы преступления тот ни совершил, он может провинившегося лишь изгнать из своих владений, сохранив за ним все его имущество!»

— Мы не признаем ни «Законов Ману», ни власти брахманов. Вы — просто подданный ее величества королевы и заслуживаете смерти.

Пожав плечами, брахман проговорил своим раскатистым голосом:

— Вы не можете… Вы не смеете убивать меня…

— А посему, — холодно продолжал судья, — мы вас приговариваем к смертной казни через повешение. Этот справедливый приговор будет исполнен сегодня же, за два часа до захода солнца.

Не дрогнув, выслушал брахман эти ужасные слова, и когда председатель спросил его, не хочет ли он выступить с последним словом, бенгалец гордо встал во весь рост и, величественно глянув на теснившихся в зале индусов, воскликнул:

— Вы, верные священным законам, отомстите за мою смерть! Сделайте это!

В толпе факиров, сдерживаемой тремя рядами вооруженных винтовками со штыками солдат, произошло движение, послышался глухой гул, а несколько произнесенных вполголоса проклятий говорили о том, что призыв услышан и будет выполнен.

Надо сказать, что до сих пор не было оснований придраться к этой пусть и короткой, но соответствовавшей требованиям закона процедуре: преступника ожидало заслуженное возмездие за содеянное.

Но членам верховного суда, решившим окончательно запугать туземцев, с тем чтобы они при одном упоминании о европейце ощущали трепет, пришла в голову злополучная мысль ужесточить наказание, что в действительности, однако, дало прямо противоположный эффект. Председатель, коротко переговорив с другими судьями, сухо добавил, обращаясь к осужденному: