— Как можно, сударь?! Твой сын — кремень! С такой-то школой!
Я подмигнул отцу, широко улыбнулся. Отец улыбнулся в ответ, крепко обнял меня, похлопал по плечу.
— Ладно, — сказал он тихо, и мне показалось, что его голос сейчас дрогнет. — Тебе пора. Ступай.
Я кивнул, ощущая спокойствие и веселую беспечность, закинул за плечо рюкзак, повернулся к родителям спиной и пошел к воротам военкомата.
Что мне сразу понравилось в армии, так это честность. Там никто и не пытается скрыть, что правила писаны сильными для слабых. Все прозрачно: если срок твоей службы не достиг требуемой отметки (а она, как известно, измеряется в днях), у тебя не то что прав — у тебя даже имени нет. То есть мораль здесь не прячет свои гнойные язвы за благообразным платьем гуманизма и человечности. И что еще в армии хорошо, так это лаконизм общения. Лишних слов, как, впрочем, и мыслей, там не бывает.
— Гвоздь.
— Чего?
— Иди сюда.
— Зачем?
— Раз говорю, значит, надо.
— Раз тебе надо, сам и иди.
— А в табло, боец?
— А по башке табуретом, служивый?
А дальше все просто — либо ситуация себя исчерпала, либо будет мордобой. Вероятность обоих развязок примерно одинакова.
Мой мордобой ждать себя не заставил, явился практически сразу. Где-то месяц спустя после присяги.
В ту ночь я был в наряде, стоял «на тумбочке» и читал «Вокруг света». Вернее, пытался чтением отвлечься от дикого желания спать. Статья была интересная и частично с задачей справлялась. Речь в ней шла об острове Пасхи, том самом, на берегу которого стоит толпа каменных истуканов. Автор статьи убедительно доказывал, что раньше остров практически полностью покрывали пальмовые рощи. Аборигены рубили пальмы, чтобы перекатывать по их стволам многотонные статуи. Каменоломня находилась на противоположной стороне острова, истуканов приходилось тащить десятки километров, так что пальмовых стволов требовалось очень много. В конце концов местные дровосеки вырубили всю высокорослую растительность. Не стало пальм, не стало плодов, исчезли птицы… Следом пришли голод и болезни и довели население до каннибализма. На острове воцарился кровавый хаос, а бесстрастные каменные исполины стояли на берегу, обратив свои взоры к далеким океанским просторам, и бессовестно игнорировали акт пожирания одной людской особью другой. Таким вот образом религиозная глупость чуть не уничтожила целый народ.
За этим занятием меня и застал ефрейтор Дыров, которому отчего-то не спалось.
Ефрейтор Дыров был полным идиотом, и единственное его достоинство заключалось в том, что служил он не в нашей роте, так что я его не так уж и часто видел. Впрочем, быть полным идиотом в окружении идиотов обычных — это скорее достоинство, чем недостаток. К тому же Дыров оттянул полтора года, что резко повышало его самооценку. Он уже являлся к нам пару раз, дабы поучить молодежь «уму-розуму», поэтому я и запомнил его фамилию.
