— Где твоя соседка? — Я кивнул на пустую кровать.
— А кто ее знает. Наверное, готовит себе диетический салат.
— Она не удивилась моему присутствию?
— Она спросила, где я тебя нашла. А я ей сказала: в метро. Может быть, она тоже пошла в метро искать себе Гвоздика…
Белка лежала у меня на груди. Она сложила пальцы рук в замок и умостила на них подбородок. В ее глазах искрилось лукавство. Я обнял ее, но она уперлась ладонями мне в грудь, приподнялась и заявила:
— Ты долго дрых. Я уже купила тебе зубную щетку и вскипятила чайник. Я не буду с тобой целоваться, пока ты не почистишь зубы.
Я засмеялся. У меня появилось чувство, будто наши отношения начались не вчера, но им уже много лет. Все было так естественно и так просто, что даже не было повода удивляться. Мы оказались достаточно сильны и настойчивы, и мудрая Вселенная, улыбнувшись шалостям своих детей, сделала нам поблажку — она растянула эту ночь в целую жизнь. В тот момент мне показалось, что я кое-что понял про счастье. Я сказал:
— Тогда слазь с меня быстрее, я побегу чистить зубы. Как же мне жить целый день, не поцеловав утром моего Бельчонка?
Она улыбнулась, но отпускать меня не торопилась:
— Вот! Мой знак работает! Хороший послушный Гвоздик! Расскажи мне сначала, что тебе приснилось. Ты знаешь, что сны остаются в глазах и их надо рассказывать прежде, как умоешься?
— Правда?
— Правда. Потому что ты можешь смыть краски, и тогда сон будет не такой яркий. Рассказывай.
— Мне снилось, что я стою на крошечном острове, таком малюсеньком клочке земли, а вокруг бушует океан. Небо темно-серое, вода ядовито-зеленая, ветер холодный и сырой. А на горизонте — там маленькая красивая яхта и у нее белый парус. Она плыла ко мне.
— Это я! Яхта — это я! А ты — сердце урагана.
— Кто?!
— Океан бушует везде, но только не на твоем острове, глупенький. Почему? Потому что в центре урагана спокойнее всего. Моя яхта плывет к тебе, потому что ты — самый надежный участок планеты. Я поняла это еще вчера. В метро. И такой сон ты хотел смыть! Ну, теперь иди умывайся.
Я чистил зубы и думал, что в беззаботной болтовне Белки куда больше смысла, чем кажется на первый взгляд. Даже не смысла, а какой-то чисто женской проницательности и мудрости. Я был сердцем урагана, потому что носил в себе центр вселенского спокойствия, а мир — он всегда бурлил и бесновался. Ей хватило минуты, чтобы все это ощутить. Мне же потребовалось почти двадцать лет, чтобы это понять.
Я вернулся в комнату, Белка шагнула мне навстречу, я обнял ее, она приподнялась на носках, ее губы налились сиропом и раскрылись лепестками чайной розы, глаза-киви покрылись сладкой испариной, в черных дисках зрачков я увидел свое отражение — я приближался, и в моих зрачках отражался салатовый блеск Белкиных глаз. Мы стали зеркалами, мы обладали одним на двоих взглядом, и мы загнали его в ловушку вечного отражения. Белка пахла сосновой смолой. Ее губы коснулись моих, трепетный язычок, словно щупальце древнего моллюска, потыкался в мои губы, ласково их раздвинул и пополз дальше. Я прижал Белку к себе, я хотел завязать наши языки в узел, я слышал ее сердце — его ритм попадал с моим в резонанс, и казалось, что еще немного, частота колебаний дойдет до критической отметки и резонанс разорвет нас на молекулы…
