Все молчали. Эти тридцать ребятишек никогда не видели больших денег: их родители трудились много, а зарабатывали мало. Только отцу Джиджино удавалось сводить концы с концами.
— У меня есть сто десять лир! — воскликнул мальчик. — Я их охотно отдаю…
Казначей схватил деньги и тотчас же включил их в графу приходов.
— Но этого же мало, — покачал он головой. — Нужны тысячи лир, не сотни, а тысячи. Вы понимаете?
Все упали духом от этой ужасающей цифры.
После собрания у ребят было настроение, как после похорон.
— Ничего, не унывайте, — сказала Джованна, удаляясь с Джиджино и Марко, — всё будет в порядке, вот увидите…
— Вам, девчонкам, легко говорить, — буркнул Марко. — А мы рискуем стать посмешищем всего Рима.
— Пусть только попробуют! — воскликнул Джиджино. — Мы им покажем!
Джованна посмотрела на него с усмешкой: такой худенький и слабый, кому он может внушить страх?
— Замолчи, — обрезала она его. — Ты — трус. Зубри себе латынь и не суйся не в своё дело!
— Я не трус! — закричал Джиджино, сжимая кулаки. — И мне надоело выслушивать оскорбления!
— Перестань, не выводи меня из терпения, — мрачно произнёс Марко, которому сейчас было не до ссор.
Джиджино замолчал: если Марко хмурится, с ним шутки плохи.
— Я с удовольствием дал бы несколько сольди, — снова заговорил Марко, — но где мне их взять? Моего заработка не хватает и для дома.
— Ну, вот ещё! — возмутилась Джованна, беря его за руку. — Ты и так слишком много делаешь для команды.
Джиджино мучила зависть: на него Джованна всегда смотрела свысока, и он не мог слушать равнодушно, каким ласковым голосом девочка разговаривала с Марко.
В течение трёх дней команда всеми силами старалась раздобыть деньгу: одни продавали макулатуру, другие за гроши бегали на посылках и помогали носить тяжести, третьи делали «отначки» во время покупок. Пертика даже притворился, будто у него болит голова, и попросил у отца пятьдесят лир на таблетки, которых, разумеется, не купил. Всего удалось собрать триста лир; и эта сумма тотчас была занесена в графу приходов.
Недоставало ещё двух тысяч двухсот лир.
Три дня ребята не навещали слепого, а когда на четвёртый день они появились у театра, лицо мальчика просияло от радости. Они поняли, с каким нетерпением слепой ждал их прихода, и почувствовали себя виноватыми.
— Мы были очень заняты, — объяснила несколько сконфуженная Джованна. — Мы занимались делами нашего квартала.
Нандо не имел ни малейшего представления ни о мяче, ни о соперничестве с командой Сан Джованни. Ребята умалчивали об этом по двум причинам: им не хотелось говорить Нандо о денежных затруднениях; кроме того, они боялись, как бы слепой не ощутил своей беспомощности. Но мальчик почуял неладное и был сильно удивлён: ёму казалось, у ребят, которые видят, никогда не бывает никаких огорчений.
