— На свете есть много, друг Горацио… — начал было Валера, но Кэп раздраженно перебил его:
— Хватит. До чертей договоримся. Предчувствия, штуцера, голоса с мостика!
Ребята нехотя разошлись по каютам.
Этой ночью Леша нес вахту…
Он поднялся на мостик, поставил шезлонг. Лицо его от раскуриваемой трубки озарилось красным светом.
«Мальчик из коробки с тортом». Язвительная Карен, этот мальчик не такой уж приторно–сладкий. Не надо верить чистенькому личику, блеску бриллиантина и безукоризненно вежливому тону. Лешенька Крученых провел три года в колонии для несовершеннолетних. У него особые причины носить в будний день открахмаленную рубашку и аккуратно повязанный галстук.
Он старательно бережет в себе чистенького, отутюженного пай–мальчика, так не похожего на того «урку», который однажды ночью убежал от пьяного отчима.
Я поднялся на мостик и присел на скамейку рядом с шезлонгом Леши.
— Ты выдумал насчет штуцера?
Это был первый пришедший в голову вопрос — завязка разговора.
— Нет, не выдумал.
— Странная история. Как ты ее объясняешь? Зачем кому–то понадобилось свинчивать штуцер?
Замечательная пенковая трубочка гасла. Леша, отчаянно пыхтя, придавил большим пальцем табак.
— Кто его знает… Сейчас все мы не в себе, ищем чего–то. Нелепо вышло с Маврухиным, как нелепо! Случайность…
Рядом с «Онегой» прогудел мощным мотором катер. Нас качнуло, стукнуло о пирс, и теперь свет лампочки, горевшей в рубке, падал прямо на лицо Леши Крученых, я же оставался в тени.
— Просто я смолчал на камбузе, — сказал я. — Такое знаю, что все бы ахнули.
Я внимательно наблюдал за ним. Чуть–чуть излишне подчеркнутое безразличие, чуть–чуть убыстренная реакция — здесь все зависит от этого «чуть–чуть». Я взял его за руку — как бы по–дружески, желая полностью довериться. Мои пальцы ощущали и малейшее движение мышц и биение крови. Человек может научиться владеть мимикой, но мышцы руки и пульс всегда выдают волнение. Этот принцип использован и в «детекторе лжи».
Леша поднял бровь и спросил довольно иронически:
— Ты видел привидение, которое скрутило штуцер?
— Нет, я в самом деле знаю. В тот же вечер догадался обо всем.
Конечно, это был детский, наивный блеф. За такие штучки меня следовало бы дисквалифицировать с последующим недопущением к оперативной работе сроком на двадцать лет (за двадцать лет подрастет более толковое поколение). Но я делал ставку на атмосферу тревоги. Леша, как и все, был взбудоражен после разговора за ужином. Если бы мое предостережение попало на больное место, я сразу почувствовал бы это.
