Алекс ударил кулаком о кухонную стойку. Проклятье слетело с его губ.
Если София хочет уехать – пожалуйста, но она не заберет с собой ребенка.
– Алекс!
Алекс резко обернулся. В дверях стоял его брат Максим, опустив глаза.
Губы Алекса вытянулись в одну линию. Он опоздал с новостями. По крайней мере Патрисия послала с известием о том, что не вернется, священника, а не члена его семьи.
– Что тебе нужно, Максим?
– Я стучал очень долго, – неловко начал Максим.
Алексу не хотелось никого видеть.
– Мог бы и так зайти, – угрюмо отозвался он.
– Я так и сделал. Послушай, Алекс, я должен тебе кое-что сказать. Я хотел позвонить, но боялся оставить сообщение, потому что не знал, какой будет твоя реакция… – Максим замялся. На лице его выражалась искренняя забота о брате. – Ты выглядишь так, словно готов задушить любого, кто войдет…
Брата, если он не заткнется, подумал Алекс.
– Тебе известно, где София? – спросил Алекс.
Брат отвел взгляд.
– Отвечай, Максим, черт тебя побери.
– Фрэн приехала навестить ее, но когда она вошла…
– Я знаю, – оборвал Алекс.
– Что знаешь?
– Она ушла.
– О чем ты?
– Она уехала, сбежала, ты это собирался сказать мне?
– Алекс, тебе лучше присесть.
– Я не хочу сидеть, – заорал Алекс, приближаясь к брату. – Скажи мне, что, черт возьми, происходит!
Едва слышно Максим произнес:
– Алекс, Софию увезли в больницу.
Рэйнен склонился над ней и заботливо спросил:
– Как ты себя чувствуешь, девочка?
– Лучше. Боль почти ушла, – потрясла головой София. – Кто бы мог подумать, что растягивание связок так болезненно. – Присев, она посмотрела на дядю. – Рэйнен, ты знаешь, что уже в десятый раз задаешь мне один и тот же вопрос?
– Прости, я так сильно переживаю за свою племянницу, – признался Рэйнен смущенно.
– Племянницу? Так ты признаешь, что мы родственники?
– Чушь! Я всегда признавал это. – Рэйнен…
– Ладно, признаюсь. Я был не прав в день нашего знакомства. Но теперь я исправился.
София перевела взгляд на вазу с вереском на тумбочке рядом с кроватью.
– Вижу.
– Ты моя любимая племянница.
– Рада слышать.
– Я и мой брат, старый баран, были чертовски упрямы и никак не хотели прийти к согласию. Мне очень жаль. Но ты здесь ни при чем.
Ситуация располагала к откровенному разговору, и София воспользовалась представившейся возможностью.
– Хорошо, Рэйнен. Но я хочу знать. Что между вами произошло?
Рэйнен вскочил на ноги и начал мерить комнату шагами.
– Робби жил в Баратине, пока ему не исполнилось тринадцать. Мы жили вместе: он, я и наша мама. Время было не самое легкое. Папа умер за два года до того случая, и мы не отходили от маминой юбки ни на шаг, как новорожденные жеребята, – Рэйнен подошел к окну, – но она нас не замечала. После смерти отца она стала сама не своя. Ушла в себя. Робби и я делали все, чтобы привлечь ее внимание, но безуспешно. Ничего не помогало, пока…
