Великий и ужасный вел застолье, не держа паузу. Но я все же улучил момент и взял слово.
— Михал Михалыч, — сказал я, — хочу восстановить наше знакомство с вами, прервавшееся для меня столь неожиданно. Вы позволите напомнить вам в присутствии ваших поклонников и друзей один эпизод тридцатилетней давности?
Мне высочайше было позволено, и я продолжил:
— В те годы я был простым провинциальным советским ученым и в составе довольно большой делегации приехал в столицу на некую конференцию. В культурной программе имело место посещение театра. А именно МХАТа, где настоящим бульдозером сносили пивной ларек в пьесе «Сталевары». Мы с своим другом, ученым великаном Толей, были принипиально против актов вандализма над пивными ларьками, так как пользовались ими постоянно и с довольствием. Посему я предложил Толе оторваться от коллектива, попить пивка и пойти на настоящий спектакль. Например, в Театр на Малой Бронной, где Анатолий Васильевич Эфрос поставил «Дон Жуана» с Козаковым в главной роли и Леонидом Каневским в роли Сганареля, слуги Дон Жуана.
Михал Михалыч величавым кивком подтвердил состав действующих лиц и исполнителей. Я приступил к заключительной части:
— Взять билеты перед началом спектакля удалось с трудом, но какие билеты! Первый ряд, места пятнадцатое и шестнадцатое! Уселись. Сцена покатая (художник Давид Боровский), прямо перед нами в рамках постановочного решения устроились на бивуак главные герои. И в непосредственной близости от зрителей первого ряда начали выпивать как бы вино из огромного штофа. Великан Толя, не знакомый с деталями системы Станиславского, предположил, что в бутылке компот или подкрашенная вода, и по провинциальной непосредственности, мягко извинившись перед сценическими собутыльниками, протянул руку, взял бутылку и отхлебнул из горла содержимое. «Болгарское сухое!» — радостно отметил Толя под злобные взгляды заслуженных артистов и возмущенное роптание соседей.
Михал Михалыч насупился, явно ожидая подвоха в сценарии, но снова кивнул в знак согласия.
— Следующим в спектакле был новаторский проход героев между первым рядом и сценой. «Ты что хамишь, придурок?» — внятно прошептал Дон Жуан Козаков, отжимая к креслу Толины коленки. Толя обиделся и вытянул ноги, тем самым затруднив мизансцену. «Ответишь в антракте!» — прочревовещал разгневанный Козаков, преодолевая препятствие.
«Толя, — сказал я, — ты что с ментами связываешься?» — «Какими еще ментами?» — пробурчал обиженно Толя. «Как с какими? Один — майор Томин из «Следствие ведут знатоки», а другой — сам Феликс Дзержинский из «Рожденных революцией!» — «Ладно тебе», — успокоился Толя — и был не прав! Сдали нас эти «менты» как миленьких, и после первого отделения мы попали в сто второе отделение милиции города Москвы, так и не дождавшись шагов Командора.
