Затрещали стропы парашюта. Дряхло закряхтела рвущаяся ткань зонта. Скользнув с балки, Реле планировала вниз на дно ямы, предназначенной для казней преступников, показательных боев, пыток, отрубания конечностей и другой потехи…
Отцепив парашютный зонт, Миледи задрала голову, осматривая стремительно двигающиеся трибуны. Публика вместе со стражей покидала зрительные места. Миледи крикнула, но ее крик потонул в панических возгласах толпы.
Труба, проходящая под трибуной, заскрежетала. Земля вибрировала, — открывают один из основных вентилей. Холодная испарина прошла по телу Реле. Проблема была в том, что изначально Театр боя не планировался здесь, как сооружение. Подземелья, включая эту яму, предназначались именно для спуска кипятка в аварийных ситуациях. За пятьдесят с лишним лет, с момента возникновения великой системы отопления, подобных ситуаций не возникало.
Вторая проблема заключалась в том, что выхода наверх отсюда попросту не было. Воины театра на положении рабов сталкивались прямо с трибун. Еду им кидали зрители или стражи, как животным. Механизм открывания клеток также был наверху, а единственный подъемник в дальнем конце арены по обыкновению поднят у самых трибун.
Миледи схватилась за голову. Предстояло свариться здесь, как в чашке чая! Все, все подземелья будут затоплены.
— Спустить подъемник! Немедленно! — крикнула она без особой надежды. — Приказывает Ректор!!
Тем временем по арене прогулочным шагом ходил бродяга, привычно потягивая табачную дымилку. В этот день ему отдали Кью-Рю, и он пребывал в отличном состоянии духа, время от времени помахивая стальным копьем туда-сюда. Копье уже порядком выпило крови сегодня и, похоже, разделяло настроение своего владельца.
Кью-Рю изящно прост. Обычная палка с острием на конце. Но металл его выкован гномами в темных подземельях гор. Он не сломается, опусти на него даже вес песочного слона. Он гибок. Он выгибается дугой во время быстрого удара, словно арка главных ворот.
Копье Кью-Рю было чудом кузнечной науки, что трудно разглядеть обычным взором. Встретив на своем пути тысячи мечей, на нем лишь одна неровность. Гравированный гномий знак «Кью». Или «смерть» на общем языке. Стражи видели в нем лишь обычную заостренную железную палку. Только владелец понимал истинную силу копья.
Он остановился и нежно протер рукавом его гладкую поверхность, раздраженно поглядывая на взбесившиеся трибуны. Где, в конце концов, табак, выдаваемый ему за каждое представление?
