— Да хватит о нем, про дочку и про себя вспомни. Витька твой уже далеко. Ничем не поможет вам. Он умер, а нам всем жить надо! Так сам Бог велит, потому, помянем усопших и выпьем за живых…
— Тетя Галя, мамке нельзя.
— Тихо, стрекоза! Не считай за дуру, мне лучше знать! Сколько таких как она я заново жить заставила! Не дала влезть с ушами в депресняк. И нынче все мои бабы живые и здоровые! Куролесят с деревенскими жеребцами, аж дым коромыслом стоит. И твоя мамка одыбается, — глянула на Варьку, у той слезы реками текли по лицу.
— Господи! Ну за что дал долю поганую? Почему не заберешь? Сколько мне еще мучиться? — началась истерика. Анжелка кинулась к сумке с лекарствами.
— Не мешай ей теперь! Пусть выплачет горе до самого дна. Зачем оставлять внутрях? Твои таблетки только вред дадут. Не мешай ей, так надо очистить душу от боли. Она тебе лишь спасибо скажет.
Анжелка дрожала от страха, все порывалась подойти к матери, но Галина не пустила.
— Сиди тихо, не мешай.
А через десяток минут напомнила:
— Варь! Давай наших мужиков помянем. Нехай их Бог простит и примет в царствие свое…
Варвара молча придвинула стакан, Анжелка замерла. Она боялась одернуть мать при соседке, какая подавила всех.
Когда бабы помянули, Варя успокоилась. Она уже не плакала, жадно ела все, что лежало в тарелке, слушала соседку, а та заливалась и засыпала деревенскими новостями:
— А помнишь председателя колхоза, какому ты вломила и он, зараза, отправил тебя на пятнадцать
— Живой остался?
— Сбег, как заяц, вонючий прохвост…
— Этого и убили б, не жалко было б, — согласилась Варька.
— Да что там председатель! Смылся он насовсем, говорят, будто его в другое место воткнули!
— Матом, что ли? — усмехнулась тогда Варя.
— Энтова забрызгали капитально! Кляузу вслед настрочили такую, что не выбраться из нее до самой смерти. Комиссия приезжала разбираться. Ну и порешила: не вертать обратно козла. Взамен присоветовали другого, но наши не уломались, из своих выбрали, того самого Тимофея, какого ударил тот антихрист. Так враз все на лад пошло. Нынче прибыльными сделались. На фермах нормально получают, не то что раньше. До того на хлеб не было. Сегодня совсем другое дело. В каждой избе телики имеются, холодильники и стиралки, даже пылесосы. Совсем как в городе дышать стали. Теперь мы навовсе отреклись от шабашников, свои мужики строют дома и фермы не хуже халтурщиков, а все потому, что для себя делают, вот и стараются.
