— Лизхен! — провопил он исступленно. — Лизхен! Лизхен!..
Он повторял это имя, глядя, как один из слепцов достает из своего гульфика весьма внушительных размеров член, принадлежавший то ли остенвальдскому бочару, то ли несчастному Цвиглеру, и, наклоняясь над другим слепцом, шире раздвигает его толстые бедра…
— Лизхен, Лизхен, — твердил, как заведенный, Ганс.
Гюнт повалил Шютца на пол, налег на него. Слепцы столпились вокруг, с жадным любопытством тянули руки, пальцами ощупывая влажное влагалище Шютца и твердый, замаслившийся член Понта. Гюнт неспешно, со смачным кряком ввел его в сладостную расселину и задвигался всем телом…
— Кончил? Нет еще? — Зиберт чутко прислушивался к его участившемуся дыханию. — Ну, хватит с тебя, дай другим…
— А-а-а-а… — сдавленно закричал наконец Гюнт, судорожно задергался, выплескивая сперму. Потом отвалился от Шютца и, отдуваясь, растянулся рядом на полу.
Его место на бывшем животе хозяйки занял Зиберт.
Первым делом он закатил хнычущему Шютцу оплеуху.
— Вот тебе в довесок! — прорычал он. — На всю жизнь запомнишь тот стаканчик, который отшиб у тебя память… Ну, шире ноги, фройляйн Шютц!
Ганс свалился с лавки. Он извивался и выл диким голосом, пока кто-то из слепцов, нащупав его рот, не заткнул его кляпом из гнилого тряпья.
— Мы развлекаемся, забыв о деле, — раздался над ухом Ганса шамкающий голос. — А между тем уже рассвело. Николаус, твоя очередь бросать кости. Разыгрываем правую руку!
На голову Гансу накинули тряпку и он уже не мог видеть того, что творилось в доме. Но даже если бы и видел, то вряд ли понял помутившимся умом всю жуть и ужас происходящего. Он лишь мычал, тряс головой и силился вытолкнуть языком кляп.
Внезапно слепцы притихли, навострив слух.
К дому приближались три крестьянина из соседней деревни, нанятых Гансом для ремонта хлева. Работники, по уговору с хозяином, являлись каждое утро.
— Что-то не выходит встречать нас хозяйка, — слышался громкий голос одного из них. — Спит она, что ли? И чья это лошадь у крыльца?
— Хозяин точно спит, — отозвался другой. — Не выспался после вчерашней ярмарки!
— Даже печь не затопили — вон труба не дымит, — говорил третий. — Значит, не поесть нам сегодня свежего хлебушка…
Страшные слепцы ринулись к двери, толкая друг друга.
— Стойте! — зашептал Килькель. — Неужели мы так и бросим так это здоровое, сильное тело?
— Надо сматываться отсюда, и как можно скорее, — огрызнулся Гюнт. — Ты получил сегодня новую ногу?
