— Ты что там, заснул? Вставляй «хобот», а я схожу, соберу свою банду! — вернул Сергея к реальности Михалыч.
Лысенко вздохнул и отвинтил крышку бака. Оттуда лёгким хлопком стравило давление воздуха. В нос тут же ударил резкий запах паров этила, разгоняя остатки душевных переживаний. Парень обречённо сунул пистолет в горловину. Колонка задрожала, шланг выгнулся, на табло замелькали красные цифры, отсчитывая литры и стоимость бензина.
Громыхнула, открываясь, боковая дверь микроавтобуса. Машина качнулась и стала рывками проседать под весом пассажиров заполняющих салон. Послышался бас прораба, трёхэтажным матом ускоряющий процесс погрузки бойцов строительного фронта. Попытки оправдания, в виде коротких реплик, бесцеремонно рубились на корню авторитетными возгласами сурового начальника. Судя по настроению Михалыча, первый залёт уже случился и сейчас последует, обещанная процедура наказания.
Закончив кормёжку железного коня, Сергей невольно стал свидетелем воспитательной беседы прораба с подчинённым.
Сграбастав огромными кулачищами добрую половину клетчатой рубашки, в которую был одет небритый мужичок, предлагавший недавно «уже начать», Михалыч, со свирепым выражением маньяка-убийцы, тряс смертельно напуганную «добычу», словно дворовый Тузик грелку. Поношенные туфли жертвы изредка касались асфальта кончиками сбитых носков.
— Ах ты, гнида лобковая! Тебе что — уши заложило? Я разве, не ясно сказал? Или ты с первого разу не понимаешь? — прораб притянул лицо провинившегося строителя вплотную к своим, выпученным от злости глазам. — Задавлю паскуду!
— К-К-Коля, я б-больше ни-ни! — умоляюще проблеял мужичок, шмыгая покрасневшим носом. Послышался треск рвущейся рубашки. Буд-то получив предостерегающий сигнал, Михалыч разжал кулаки. «Залётчик» приземлился на полусогнутые ноги и медленно, оглядываясь при каждом шаге, буквально заполз в салон микроавтобуса.
— Гарсон штопаный! — выдохнул взбешённый начальник и, скрепя зубами, прошествовал на место водителя.
Минут сорок ехали молча. Наконец, рыжеволосый паренёк повернулся к соседу и, принюхиваясь, спросил:
— Сазаныч, ты случайно не обделался со страху? А то подванивать стало с твоей стороны?
Вся бригада рухнула от смеха. Михалыч покосился в зеркало и тоже улыбнулся. Висевшее в воздухе напряжение, разом улетучилось. Строители зашелестели пакетами, и салон наполнился смачным хрустом. Различных сортов яблоки передавались из рук в руки со словами: «Попробуй вот эти» или «А краснобокие то, вкуснее». Угостили и прораба с новичком. Затем Сазаныч рассказал анекдот про «пузатого поляка», от которого все, кроме Сергея, чуть не обмочились со смеху. Некоторые слова на украинском языке, Лысенко ещё не понимал, отчего чувствовал себя не в своей тарелке. Михалыч включил доисторический магнитофон, и в салоне запел Наговицын. Так, постепенно, километр за километром, бригада строителей отдалялась от стольного града Киева в направлении, известном только прорабу.
