«Немного слаб головой, но безвредный и дружелюбный, ничего плохого за ним сроду не водилось» — таково здешнее мнение о нем, но Уайклифф, читавший когда-то книжки по психологии (больше из чувства долга, нежели из подлинного интереса), помнил, что по статистике умственно неполноценные люди наиболее склонны именно к преступлениям на сексуальной почве.
— Эта ферма принадлежит вам, миссис Рул?
— Нет, я — арендатор.
— А кто же хозяин?
— Думаю, не вашего это ума дело, ну да вы все равно легко узнаете. Фермой владеют Клемо.
Уайклифф не имел больше вопросов и вышел из дома, так и не сумев избавиться от тягостного чувства. Клиффорд и собака проводили его, а хозяйка снова взялась за мытье посуды.
Он решил, что пойдет дальше не тропой, а проселочной дорогой мимо соседских домов.
Первые из соседей Рулов жили примерно в четырехстах метрах от них в солидном, большом и достаточно современном бунгало, стоявшем посреди обширной и тщательно выкошенной лужайки. На одном ее краю росло несколько старых сосен, словно перенесенных сюда с японской гравюры. Перед фасадом дома была припаркована серая французская малолитражка.
Уайклифф подошел к распахнутой входной двери, через которую виднелся выложенный керамической плиткой коридор. Звонок отсутствовал, и ему пришлось стучать. Сначала никто не отозвался. Он постучал громче, и до него донесся тонкий, словно девичий, голосок:
— Там кто-то пришел, Тристан! Пойди посмотри, будь любезен.
Почти сразу в противоположном конце коридора показался мужчина: рослый и стройный брюнет лет тридцати с небольшим.
— Добрый вечер… — И вопросительный взгляд.
— Я — старший инспектор Уайклифф… Мистер Иннес, если не ошибаюсь?
— Да, это я. Хорошо, что вы нас навестили, старший инспектор. Я сам собирался связаться с полицией. Прошу вас, заходите.
Он говорил приветливо, а манеры его подкупали некоторой робостью перед гостем. Чуть сутуловатый, он и двигался с замедленной осторожностью, что вполне могло объясняться высоким ростом.
— Сюда, пожалуйста.
Комната на всю ширину дома соединяла в себе гостиную и библиотеку. От пола до потолка высились инкрустированные книжные шкафы, которые заставляли забыть, что находишься в современном бунгало. Несколько по-настоящему дорогих предметов мебели придавали обстановке элегантный вид. Окно было чрезмерно велико, но его размеры удачно скрадывались парчовыми шторами, а вся отделка комнаты отличалась приглушенностью тонов. Пустые простенки украшали индийские миниатюры; пол был застлан персидским ковром с узором «древо жизни».
