— Да, безусловно, нам всем бросилось в глаза, что они повздорили. Я так и сказал жене, а она: «Милые бранятся…» Она у меня неисправимый романтик, — это уже мистер Алек Шипман, бывший строитель, а ныне пенсионер из Престона…
Сразу за Додманом им довелось испытать на себе необузданный норов здешнего юго-западного ветра. На «Прибое» воцарилась некоторая нервозность. Старый баркас, попав на добрую волну, зарывался носом в воду, потом резким толчком выравнивался; машина словно захлебывалась на мгновение, но ее ритмичный стук сразу возобновлялся. Все страхи улетучились, как только им открылся вид на замок Каерхейз. Своим почти диснеевским фасадом он выходил к морю, виднеясь сквозь деревья парка. Защелкали камеры; они подошли совсем близко и помахали купальщикам на пляже.
Затем широкий разворот, и баркас лег на обратный курс. При попутном ветре море показалось всем значительно более спокойным. На подходе к Горран Хейвену Ральф взялся за штурвал сам и направил «Прибой» в небольшую гавань этого городка. Он еще не успел толком причалить, как Хильда с неожиданной легкостью прыгнула на пристань и взлетела вверх по ступенькам.
Наверху она стянула с себя тельняшку и швырнула ее вниз на палубу.
— Домой поеду на автобусе! — крикнула она.
К тому времени, когда Ральф пришвартовался, как положено, она уже затерялась среди отдыхающих на пляже. А ведь ему предстояло еще помочь пассажирам сойти на берег.
— Мне стило жаль парнишку… У него было такое растерянное лицо! — вспоминал мистер Шипман, бывший строитель.
— Кафе находится наверху справа, вы без труда найдете его сами, — объявил Ральф. — Нужно только показать билет. В вашем распоряжении час.
Назад «Прибой» вернулся с опозданием. Отец Ральфа уже дожидался на верхней ступеньке лестницы.
— Были проблемы? — спросил он, когда пассажиры сошли на берег.
— Топливопровод засорился.
— А где Хильда?
— Она поехала обратно автобусом.
Чарли посмотрел на сына, но ничего не сказал.
В субботу вечером
Сообщить отцу о беременности Хильды выпало на долю Эстер. Новость явилась для него ударом. Обычной вспышки гнева не последовало, он выглядел подавленным и несчастным.
— Почему же мне сразу не сказали? — спросил он скорее уныло, чем раздраженно.
Он сидел в конторке рядом с кухней их старого фермерского дома за шведским бюро с раздвигающейся крышкой, которое принадлежало еще его отцу, а до того — деду.
— Я тебе говорю об этом сейчас, — сказала Эстер жестко. — Хильда сама узнала только нынче утром, перед самым обедом шепнула Элис, а Элис вечером поделилась со мной.
