— Созрел. Сказал, что заберет с собой в Петербург, когда закончит службу.
— Вместе со мной, — хмыкнула воровка. — С Сонькой Золотой Ручкой.
— Конечно. Он назвал тебя умной и доброй. Представляешь? — Михелина рассмеялась. — Нет, ты представляешь?
— А по-твоему, я глупая и злая?
— По-моему, как раз наоборот.
— Приставал?
— Целовал, еле отбилась. Руки все обломал.
— Смотри, дочка, один раз опустишь руки и считай, что никогда отсюда не выберешься. А не приведи господи, ребенок?
— Я все понимаю, мам. А если он все-таки сдержит слово и мы с его помощью выберемся?
— Надо дождаться весны, Миха.
— Еще почти три месяца.
— Весной придет пароход, а к тому времени нужно сделать поручика совсем ручным.
Дочка зарылась под мышку матери, промурлыкала:
— Он мне очень нравится, мамочка. Он особенный. По крайней мере, честный.
— Знаешь, что такое мужская честь? — усмехнулась Сонька. — Это когда ее нет. А есть женщина рядом. Сильная, умная, с холодным сердцем, беспощадная. Только такая женщина способна воспитать в мужчине честь и благородство.
— Разве ты была такой?
— Не была. Потому и заканчиваю свою жизнь на Сахалине. Но я буду делать все возможное, чтобы ты не повторила мою судьбу.
Несколько дней спустя в поселке случилось малоприятное, хотя для этих мест привычное происшествие.
Пятеро крепко подвыпивших вольнопоселенцев крепко избили Михеля.
А случилось это так.
Божий человек как раз направлялся в Сонькин шинок, размахивая руками и что-то бормоча, когда дорогу ему перегородил высоченный и известный своей необузданной силой и жестокостью Лука Овечкин, получивший каторгу за двойное убийство. Растопырил руки, не давая Михелю пройти, прорычал:
— Куда прешься, дурень?
Тот растерянно посмотрел на него, улыбнулся.
— Соня…
— К Соньке?.. Тоже выпить?
— Соня моя, — ткнул себя в грудь Михель.
— Слыхали, чего придурок мелет? — заржал Лука и повернулся к приятелям. — Любовь, оказывается, у него с Сонькой!
— Так это известно! — ответил со смехом один из друзей. — Он от этой любови и тронулся!
Сумасшедший попытался обойти Луку, но тот заступил снова дорогу, снова растопырил руки.
— А я не пушу!.. Не пушу, и все! И чего сделаешь, придурок?
— Не надо, — попросил Михель. — Я к Соне.
— Попробуй пройти!.. Сдвинешь меня, пройдешь. А нет — катись отседова!
— Он же убивец! — заорал кто-то из приятелей. — Гляди, как бы не забил тебя самого, Лука!
— А пущай рискнет!.. Рискни, дурень! Поглядим, чего из этого получится! Давай, ударь меня!
