Как и большинство мужчин моего поколения, я привык восхищаться формой колена и нижней части бедра женщины, когда она садилась, положив ногу на ногу. Если женщина надевала платье с декольте, я представлял себе не только ту часть груди, что открыта, но и другую, которая не видна. Если женщина шла впереди меня, я первым делом обращал внимание на ее талию и мерное покачивание ягодиц. Это уж потом улицы заполнили дети, наряды которых говорили открытым текстом: «Это мое тело, чего хочу, то и показываю».
Женщины моего поколения, даже из самых лучших семей, воспитывались кокетками, вернее, динамистками. Теперь, став старше, поняв, что время уходит, они готовы прыгнуть в постель к любому мужчине. Это вот твои женщины, Томасси. Обед, кино, потом трахаться. Если женщина замужем, поездка в безопасное место опять же для того, чтобы потрахаться. Простенько и без затей. Так какого черта ты любуешься эротической линией шеи Франсины Уидмер, словно она не женщина из плоти и крови, а портрет кисти мастера восемнадцатого столетия? Она — ребенок, обходящийся без бюстгальтера. Клиент.
Один преподаватель на юридическом факультете как-то сказал мне: «Не суй свой пенис в записную книжку. Оставь клиентов в покое».
— Не думаю, что у нас есть что-то весомое, — заявил я ей.
Она такого не ожидала. Ей-то казалось, что она убедила меня.
— Не хватает необходимых ингредиентов, — продолжил я. — Решив приготовить обед, вы покупаете бифштекс, картофель, салат и помидоры, правильно? И знаете, что теперь у вас есть все необходимое для готовки.
— Не приводите в пример женщину, хлопочущую на кухне. Там я всегда могу сымпровизировать. Вам это тоже под силу.
— Говоря об отсутствии необходимых ингредиентов, я имею в виду другое. Окружному прокурору не с чем идти в зал суда. Он должен сказать, что некий индивидуум сделал то-то и то-то. И вот тому доказательства. И он должен знать, что адвокат защиты не сможет сразу же их порушить. Тут нельзя пускать все на самотек. Многое зависит от того, как представить обвинительное заключение, сколь удачно преодолеете вы рифы перекрестного допроса.
— И вы не хотите, чтобы О-пи рисковал своей репутацией, имея такого свидетеля, как я?
— Других у нас просто нет. И косвенных улик не так уж много.
— Вы не хотите браться за это дело.
— Пока я не готов, — признал я.
Она посмотрела мне в глаза.
— Я вас не подведу. И буду хорошей ученицей.
— В этом сомнений у меня нет.
— Но хороший ли вы учитель?
