— Куда теперь? — наконец спросил он.
— В полицейский участок на Уикер-авеню.
Билл вместе со мной прошел в дежурную часть. Я попросила сержанта пригласить полицейского-женщину.
— Зачем?
— Я хочу сообщить о совершенном преступлении.
— Каком преступлении?
— Изнасиловании.
Допустимо ли использовать этот термин, если речь идет о тебе самой?
— Второй этаж, от лестницы налево, дверь с табличкой «Детективы».
Билетер в театре, объясняющий, как пройти на бельэтаж.
— Я останусь здесь, — Билл не стал подниматься по ступенькам.
— Ты не уедешь?
— Я тебя дождусь, — пообещал Билл.
В комнате, что находилась за дверью с табличкой «Детективы», веснушчатый мужчина лет сорока, детектив, стоило мне произнести ключевое слово, достал из ящика стола чистый бланк, предложил мне сесть и ушел за женщиной, сотрудницей полиции. Возрастом она оказалась постарше детектива.
Почему, подумала я, в полицейском участке никто не здоровается, не пожимает руки?
Дама что-то сказала детективу, я не расслышала слов, и тот кивнул. Они провели меня в маленький кабинет и закрыли дверь. Детектив предложил мне сигарету. Я покачала головой. Полицейская дама примостилась у стола.
— Итак, — начал детектив, — когда произошло предполагаемое преступление?
Я ответила.
— Где?
Я ответила.
— Опишите предполагаемого преступника.
— Я его знаю.
Детектив посмотрел на меня, потом на даму.
— Должен предупредить, прежде чем вы назовете нам его фамилию, что за ложное обвинение на вас могут подать в суд.
— Даже если он виновен?
— Видите ли, мисс, не так уж часто обвиненного в предполагаемом изнасиловании удается посадить в тюрьму.
Зеленые стены кабинета давно не красили. На них остались черные отметины от спинок стульев. На одной из стен висел календарь двухгодичной давности. У потолка кое-где облупилась краска.
— Разве изнасилование не относится к категории тяжких преступлений?
Детектив коротко взглянул на даму.
— О, да, мисс, вы, разумеется, правы. Дело, однако, в том, что никто не сообщает в полицию о вооруженном ограблении, которого не было. Или убийстве. Но во многих случаях предполагаемого изнасилования на поверку выясняется, что в их основе или чистая фантазия, или добровольное согласие, а в суде дело обычно рассыпается, потому что нет свидетелей, нет улик и зацепиться не за что.
— Я не случай изнасилования, — ответила я. — Я — женщина, пришедшая сообщить о совершенном преступлении.
Детектив заерзал на стуле. Чувствовалось, что ему недостает уверенности в общении с незнакомыми женщинами.
