Я сослался на личные обстоятельства.
— У тебя, часом, не рак, Нед? — спросил Уитни со свойственной ему прямотой.
Два года назад мы с ним потеряли партнера, который несколько раз отпрашивался по «личным делам», которые привели его сначала в больницу, а потом на кладбище.
— Нет, — ответил я, жалея, что не нашелся с шуткой.
— Я допустил бестактность, Нед. Заглянул через плечо твоей очаровательной секретарши и увидел, что в календаре записан доктор К. Так ты называешь теперь любовниц, Нед?
— Естественно, — что еще я мог сказать. Он заглянул в мой календарь!
— Нужное дело, — кивнул Уитни. — Если корешок работает, значит, ты еще живой.
По линии жены Уитни доводился родственником Кэботам, что, собственно, и позволило ему войти в наш круг.
— Не волнуйся, Нед. Я посижу на твоей встрече. Я могу заменить любого, в том числе и тебя.
— Спасибо, Уитни.
— Только не забудь об этом. Я тоже могу попросить тебя об услуге. К примеру, заменить меня на моей любовнице, если мой крючок не пожелает подниматься.
Любовница у него была. Александра, она же и жена, с которой я действительно не отказался бы переспать.
Потом я не раз сожалел о том, что не послал Уитни вместо себя к доктору Коху, хотя с трудом мог представить его входящим в подъезд дома на Девяносто шестой улице, где доктор Кох жил и работал. За стеклянной дверью швейцар сидел перед монитором охранной системы. На мой стук в дверь он отреагировал с явным недовольством.
— Я к доктору Коху.
— Вам назначено?
Я кивнул, подумав, чего он такой злой.
— Лифт направо.
На стенках кабины чернели чьи-то инициалы, нанесенные несмываемой краской. Лифтер, черноволосый молодой парень, кивнул, когда я сказал, к кому еду, что-то ответил, скорее по-испански, чем по-английски. На шестом этаже он выпустил меня из кабины и указал на дверь в дальнем конце коридора.
На табличке значилось: «ГЮНТЕР КОХ». Никакого упоминания о докторе. Я позвонил, прежде чем увидел вторую табличку, совсем маленькую: «Входите. Звонить не нужно», и покраснел от смущения.
За дверью оказалась приемная с семью или восемью пластмассовыми стульями. Не пойму, почему доктора не могут обставлять приемные приличной мебелью. Наверное, все зависит от клиентуры. Если из нашей приемной исчезнут кожаные диваны и кресла, некоторые из клиентов решат, что фирма испытывает серьезные материальные затруднения.
Меня передергивало при мысли о том, что в приемной окажутся еще какие-то люди. К счастью, она была пуста. Есть врачи, которые меряют свой престиж числом ожидающих в приемной пациентов. Доктор Кох, с облегчением подумал я, к таковым не относился.
