— А мы думали, что вы лето в Медовке проводите. Дарья Кирилловна, кажется, об этом упоминала. Или я что-то путаю?
Брови женщины сдвинулись и слились в одну извилистую линию:
— Медовка, говоришь? Название знакомое, но я там не была. В тех краях, кажется, раньше госдачи строили.
— А не Максим, случайно, вам о ней говорил?
— Нет, не он.
Ромка заглянул ей в лицо.
— А мы там его машину видели. Позавчера и вчера утром. Может быть, он туда к кому-нибудь в гости ездил? С ночевкой.
Ромкина «удочка» не сработала. Женщина лишь вздохнула:
— Нет, позавчера Максик дома был. Всю ночь, бедняга, за компьютером просидел, какой-то отчет составлял. Так что ты ошибся. — Она подошла к окну и громко вздохнула: — Кажется, только вчера лето было, а уже Новый год на носу. Как время-то летит!
И все люди, подумала Лешка, к празднику готовятся, а не по чужим домам преступников ищут. Интересно, а каким будет ее праздник? С Ромкой, мамой и папой? Или все же с Артемом?
— Тема, ты поговорил со своими родителями насчет Нового года? — тихо спросила она.
— Нет пока, — ответил Артем.
А Ромка продолжал свой допрос:
— А свою машину ваш Максим никому не давал? — с последней надеждой спросил он и снова получил отрицательный ответ:
— Нет, она у нас под окном стояла. Ночью какой-то непонятный шум внизу раздавался, потом звук мотора автомобиля. Я испугалась: никак, наш «Форд» угоняют? К окну кинулась — слава богу, он на месте.
Убедившись, что Максим к пожару не причастен, Ромка уселся в кресло и потянулся к вазе с печеньем:
— Вы, кажется, чаек нам предлагали?
— Надумал? Сейчас принесу.
Татьяна Даниловна удалилась на кухню, а Лешка зашептала:
— Рома, зачем тебе чай? Дома попьешь. Скажи, что передумал, и пошли отсюда! Ясно же, что Максим ни в чем не замешан.
— Теперь уже неудобно отказываться. — Ромка вдруг увидел на журнальном столике две стопки фотографий и окликнул хозяйку: — Можно посмотреть?
— Посмотри, — расставляя чашки, разрешила она. — Это те самые парижские фотографии. Максик их в спешке дома забыл.
Артем с Лешкой тоже подсели к столику и принялись разглядывать снимки. Отдельную пачку составляли изображения самого Максима: на пароходике, на набережной Сены, на фоне Эйфелевой башни, за столиком уличного кафе… А на других была Марина — и одна, и вдвоем с подругой, и в большой компании. Оторвавшись от Марины, Ромка вернулся к первой пачке и вдруг заметил на одном из снимков человека с пакетом. На пакете отчетливо виднелась Эйфелева башня.
