Постепенно я окрепла и округлилась. Моя хозяйка соорудила для меня загородку из веток пальмы ассай, потом крепко обвязала ветки лианами. Мне не дозволялось ни выходить, ни даже разводить огонь. Женщина говорила мне: «Когда устанешь лежать в гамаке, встань и посиди». На третий день она дала мне три банана, маленькую куйю и соломинку. Иногда я пыталась незаметно выпить воду прямо из куйи. Однажды женщина заметила это и сердито сказала: «Больше не пей так, испортишь зубы». Примерно недели через две муж хозяйки наловил в лесу муравьев, хозяйка поджарила их и дала мне вместе с обычными тремя бананами. Я стала худой, одна кожа да кости. Немного спустя пришли люди из шапуно. Вечером, когда они отправились в обратный путь, муж хозяйки сказал мне: «Тушауа Фузиве приглашает нас на реахо. Он пригласил на праздник и махекототери, чтобы те принесли горшки и привели собак. Я ответила вождю Фузиве, что приду».
Женщина переговорила с дочкой и невесткой. Они снова подстригли мне волосы, которые сильно отросли за время «карантина», выбрили макушку. Потом разрисовали мне тело, лицо и голову красным уруку, а разжеванными лианами провели черные линии на ногах, спине, груди, лице и вокруг рта.
После этого мы направились к шапуно, которое находилось на высоком холме. Мне было стыдно и страшно. Я прослышала, что мужчины решили взять меня силой. Женщина, которая хотела дать меня в жены своему сыну, сказала мне: «Не отходи от меня, будь все время рядом. Мой сын еще маленький, и ему рано участвовать в обряде. Но все равно ты держись возле меня». Другие женщины также говорили мне: «Если мужчины захотят взять тебя силой, беги прямо к нашему очагу». Я им ответила: «Разве в самом шапуно куда-нибудь убежишь?» Наконец мы добрались до шапуно. Индейцы мне сказали: «Тушауа Фузиве пошел за собаками. Он собирается на охоту, чтобы на празднике была дичь. Он велел вам устроиться вот здесь». Эта часть шапуно пустовала.
Мужчины посмотрели на меня, но ничего не сказали. На следующий день я вместе со своей хозяйкой пошла на расчистку собрать дрова. «Напаньуму надо еще раз разрисовать. Она все это время должна ходить раскрашенная, иначе она быстро состарится»,— сказала женщина.
Я лежала в гамаке и вдруг увидела множество раскрашенных красным уруку мужчин. Они вышли из шапуно, покружились возле него и вернулись. Потом один из них направился ко мне, а за ним другой, выкрашенный сверху красной краской, а снизу черной. Я испугалась и сказала своей хозяйке: «Лучше я убегу, видишь, они идут за мной». «Нет, не убегай,— ответила женщина,— мои сыновья и внуки не дадут тебя в обиду». «Вас мало, и они вас одолеют»,— возразила я.
