Остальные все повторяли: «Неужели это Напаньума? Но ведь говорили, что ее давно съели черви. Как же она может быть живой?»
Я испугалась: вдруг и вправду я умерла. Потом подумала: «Нет, не умерла. Иначе как же я могла вернуться к живым». И сказала: «Да, одну ночь я была почти мертвой, но потом выздоровела. Смотрите, вот знак, оставленный стрелой». Я показала женщинам шрамы. Подошла другая индианка, посмотрела и сказала: «Верно, это Напаньума».
Первая женщина предложила мне: «Ложись в мой гамак. А я буду спать в гамаке мужа. Мы недавно были у саматари, приносили им вот эти большие гамаки. Но у саматари не нашлось ничего в обмен, и мы забрали гамаки».
Утром я проснулась от шума голосов. Кто-то убеждал остальных: «Нужно сходить в лес посмотреть, не поре ли это». Тогда женщина, в гамаке которой я спала, сказала: «Да нет, это Напаньума. Разве вы не слышите, как плохо она говорит на нашем языке. А уж поре-то наш язык знает!»
Воин саматари стал раскрашивать свое тело черной краской. Он подошел ко мне и спросил: «Покажи, где у тебя знак от стрелы?» «Вот здесь»,— сказала я и показала на ногу. Но он сел и продолжал красить грудь и лицо в черный цвет. Тогда намоетери сказали ему: «Нас четверо, а ты один. Нас, намоетери, четверо, а ты, саматари, здесь один. Что ты можешь один против нас?» «Я отведу ее в наше шапуно и там отдам тушауа».
Намоетери ответили: «Лучше тебе встать и тихо уйти. Вы хотели ее убить и ранили ее стрелой. Так что уходи».
К этому времени я подросла и немного раздалась, может быть, потому, что в лесу ела много фруктов. Саматари попытался силой вытащить меня из хижины, но четверо воинов намоетери помешали ему. «Смерти захотел? — сказал один из них. — Ты для нас червяк». Тогда этот саматари отошел в сторону.
«Я не хочу идти с ним, хочу остаться с вами,— говорила я женщине, давшей мне свой гамак. — Они уже ранили меня однажды, хотели меня убить».
«Не бойся, ты останешься с нами,— сказали женщины.— А сейчас собирайся, мы возвращаемся в наше шапуно». Мы встали в ряд: женщина, я, другая женщина, затем еще одна женщина и, наконец, ребятишки. Мужчины остались в хижине. Мы уже ушли далеко, когда нас догнали четверо мужчин намоетери. Они рассказали, что предложили этому саматари идти с ними. Но он ничего не ответил и продолжал молча оттачивать наконечники стрел. Тогда они ему сказали: «Не вздумай выстрелить в нас из лука, когда мы будем в пути. Мы тебя настигнем даже в твоем шапуно и все равно убьем». Саматари молчал. Они ушли, оставив его одного в хижине.
