Впервые провела ночь в собственной хижине.
Ночью я все думала: «Надо отыскать тропу, ведущую к шапуно караветари». Вспомнила, что, когда жила у индейцев караветари, к ним пришли в гости арамамисетери и принесли в подарок большие ножи. Я спросила, как эти ножи называются, и индейцы ответили: терсадо. Должно быть, арамамисетери достали их у белых бразильцев. Еще вспомнила, что отец называл эти ножи мачете. Кроме того, индейцы арамамисетери принесли с собой консервную банку, полную маниоковой муки, и сказали, что она называется фаринья. А ведь так называют муку из маниоки и бразильцы. И еще караветари говорили мне: «Чтобы попасть к арамамисетери, нужно пересечь реку, по которой иногда плавают белые» — и показали мне большой гамак белых с зелеными и желтыми полосами — национальными цветами Бразилии.
Весь день безуспешно искала тропинку, ведущую к шапуно караветари. Наступила ночь, а у меня не осталось ни одного пупунье. Я вернулась в хижину и легла спать голодной.
На следующий день нашла в лесу дикую рябину. Обезьяны уже похозяйничали на дереве и, раскачивая ветви, сбросили на землю немало спелых ягод. Я попыталась было влезть на рябину, но ствол был слишком высоким, да к тому же из раны все еще сочилась желтая жидкость. Когда голод очень силен, его уже не чувствуешь. Я поела немного рябины, а остальную завернула в листья, хорошенько связала их и вернулась в хижину. Потом вырыла ямку и положила в нее неспелые ягоды, чтобы они размякли.
Весь следующий день я снова искала тропу индейцев караветари. Вдруг услышала вдали шум: «тук, тук». Оказалось, что это падают на землю плоды укокуи. Индейцы едят не ядро ореха, а мякоть. На земле валялось много плодов, и еще больше погрызли тапиры. Рядом увидела тропу и пошла по ней. Но это была тропа не людей, а тапиров.
Возле большой рябины я соорудила себе хижину. Ночью услышала сильный шум и очень испугалась, решив, что это ягуар. У меня не хватило духу схватить горящую головешку и бросить ее в ягуара, потому что от индейцев я слышала, будто зверь, завидев огонь, сразу кидается на человека. Я хотела взобраться на дерево, но у меня не достало мужества вылезти из хижины. Однако это был не ягуар, а тапир, который пришел полакомиться ягодами рябины. Поздно ночью к рябине пришел еще один тапир. Но я напугалась и утром перебралась в мою первую хижину, возле сожженного шапуно.
Из нарезанной полосами коры деревьев я сделала гамак. В этой хижине я пробыла много дней; днем закутывала головешку и брала ее в хижину: если костер потухнет, то уж головешка наверняка не подведет. Вскоре кончились плоды укокуи, рябину я съела еще раньше, и теперь меня мучил голод. Неподалеку было много гнезд термитов. Обычно индейцы заостренной палочкой начинают ворошить термитник. Белые термиты падают вниз, индейцы собирают их, кладут в листья и потом съедают. Листья с термитами ставят на огонь и добавляют немного соли, которую получают из золы деревьев. Чаще всего этих термитов едят, когда у них должны вот-вот появиться крылья. Если их есть сырыми, то вырвет. Пока у меня был огонь, я ела жареных термитов, раков, муравьиные личинки и самих муравьев.
