— В одном ботинке, — восхищенно повторил Колин.
— В одном ботинке.
В теплом и шумном пабе «Свинья и чертополох», где были заняты уже все столики и ярко горел огонь в камине, у мишени для игры в дротики собралась компания, и проклятый Джонатан Редмонд снова выигрывал. Это напомнило Йену, что он мог поклясться, будто видел Вайолет Редмонд, которая ругалась с матросом на пристани накануне ночью после бала в честь графа Ардмея. Но очевидно, он слишком много выпил: по слухам, Вайолет в это время находилась на празднике за городом вдали от дома. Джонатан никому ни словом об этом не обмолвился.
Калпеппер и Кук согнулись над шахматной доской, и брови Кука, как обычно, то и дело двигались и вздымались вверх, словно настороженные зверьки. Йен оглядывался по сторонам, упиваясь блаженным чувством близости со всеми и уперев ладонь в щербатый деревянный стол. События прошлой недели казались жутким кошмаром, который может присниться после чересчур обильного ужина и дурной выпивки. Сейчас он мог даже рассмеяться над своими воспоминаниями.
— Боже, ты еще жив?
Колин находился под впечатлением от услышанного и, казалось, даже испытывал зависть. Подобный подвиг мог вполне быть достоин его самого в его лучшие дни. Или в худшие, смотря с какой стороны взглянуть.
— Зачем ты это сделал?
— Если ты о том, зачем я забрался на дерево, чтобы встретиться с леди Абигейл, то подобный вопрос меня просто поражает! Ты же ее видел. — Колин заговорщически кивнул. — Это был настоящий вызов. И три ночи подряд мне все сходило с рук. А на четвертую ночь… — Йен обреченно замолчал, вздохнул и издал театральный стон, закрыв лицо ладонями. — Четвертая ночь могла бы стать волшебной, — прохрипел он сквозь пальцы. — Ты видел бы ее кожу, ее обнаженные плечи. Боже, Колин! Такие нежные!
Колин беспокойно шевельнулся. Он был женатым мужчиной, но совсем не мертвым.
— Но ведь она невеста проклятого герцога Фоконбриджа! Йен, ради всего святого…
Йен медленно поднял голову и подозрительно посмотрел на Колина. Его глаза расширились, когда он понял, что Колин — кто бы мог подумать! — собирается его отчитывать.
И Колин не преминул продолжить:
— Возможно, я и неуязвим, но этого нельзя сказать о тебе, Йен. Ты должен жениться и покончить со всей этой чепухой.
Если бы у Йена не ныла нога, он бы поддался искушению пнуть Колина под столом. Колин решил, будто брак — лекарство от всех бед, поскольку сам был в восторге от своей нынешней жизни. Эта теория доводила окружающих до безумия.
